Врачебные связи
Шрифт:
– Хорошо, что вы пришли, Анна Демьяновна!
Этими словами Оля приветствовала меня прямо с порога.
– Я как раз собиралась вам звонить. Помните, я обещала посоветоваться со специалистом трансплантологом?
– Есть новости?
– Марину осмотрел профессор Лаврин – он авторитет в этой области. Ей я пока ничего не сказала, но он посоветовал попытаться найти ее отца. Иначе, боюсь, ничего с пересадкой не выйдет. Беда в том, что она не может ждать: состояние усугубилось, и теперь диализ потребуется чаще. У Марины очень мало времени, Анна
– Возможно, есть один шанс…
– Вот и здорово!
– Не совсем. Понимаешь, Оленька, если отца Марины так тяжело найти, это может означать только одно: он не хочет быть найденным. Значит, может не пожелать помочь дочери. Что ни говори, операция серьезная, и не каждый даже любящий родственник решится фактически остаться инвалидом.
– Но надо хотя бы попытаться: в ее случае время решает все!
Оставшуюся часть дня я ломала голову над тем, как помочь Марине. Сейчас, когда Толик в изоляторе, только я могу что-то предпринять, но вот что? Чего я добилась? Поговорила с вдовой врача, который пытался бороться с системой. У меня находился его дневник, но я не представляю, что с ним делать! Отнести в полицию? Там и слушать меня не станут: что я им предложу – почитать записки доктора и попытаться обнаружить в них нечто… Что именно?
Бони не кинулся мне навстречу с приветственным лаем, а чинно принес тапку и уселся на пол, помахивая пышным хвостом. Это означало, что я не первая, кто пришел домой этим вечером.
– Дашка? – позвала я.
– Ее нет, – раздался голос, который я никак не ожидала услышать. Из кухни вынырнула высокая, полная фигура Сергея.
– Господи, как ты здесь оказался?!
– Даша дала мне ключи – она должна была тебе сказать.
И все же это никак не объясняло то, что отец младшенькой находится в нашей квартире.
– Кто тот мужик? – спросил Сергей, принимая у меня пальто.
– Какой мужик?
– Брось, Анюта, не разыгрывай святую невинность – тот седой красавчик, с которым вы сегодня обедали.
– Ты что, следил за мной?! – возмутилась я.
– Ничего подобного! Просто я за тобой… приглядываю, понимаешь?
– Нет, не понимаю!
– Вы с Дашкой ввязались в серьезное дело, и я боюсь, как бы с вами чего не случилось. Поэтому поблизости время от времени толчется мой человечек – так, для страховки. Вот он-то и видел того мужика.
Наверное, мне следовало и дальше негодовать, однако я испытала облегчение от слов бывшего: значит, он страхует нас? Это вселяло оптимизм – все-таки мы не одни, а дело Толика и в самом деле может оказаться опасным, ведь два человека, Егор Артамонов и Илья Митрохин, мертвы.
– Так кто он? – повторил свой вопрос Сергей, пока я мыла руки в ванной.
– Знакомый, – уклонилась я от прямого ответа – тогда пришлось бы объяснять, при каких обстоятельствах мы познакомились с Ген… Ван Хаасом, а это пока что не входило в мои планы. – По работе.
–
– Если тебе и так все известно, к чему вопросы? – раздраженно спросила я, вытирая руки полотенцем.
– Мне действительно известно, кто такой Генрих Ван Хаас, но я хочу знать, какие у тебя с ним могут быть дела. Он что, твой бойфренд?
Ненавижу это слово. Слово «бой» предполагает кого-то юного, но в наше время, кажется, акценты сместились, и «бойфрендом» может считаться даже почтенный старец девяноста лет.
– Ну, что-то вроде, – нехотя согласилась я.
– А не ты ли говорила давеча, что твой возраст не предполагает романов?
Мне показалось, или в голосе Сергея прозвучала обида? В прошлый визит он попытался ко мне приставать, я отказала, а теперь, видите ли, нашелся тот, кому не отказывают?
– Мы просто друзья, – вздохнула я, не желая ввязываться в долгие споры. – Иногда вместе обедаем. Но у тебя нет права задавать мне вопросы о личной жизни!
– Ну, извини, – примирительно поднял руки Сергей. – Я ничего такого не имел в виду, просто ты мне небезразлична… Да и не надо забывать, где я работаю.
Это, конечно, все объясняет! Однако я не намеревалась ссориться.
– Ты ведь не за тем пришел, чтобы узнать о Генрихе?
– Версия «соскучился» не подойдет?
– Не-а.
– Тогда ладно, – вздохнул он. – Дашка просила меня кое-что выяснить о деле некоего Егора Артамонова. Она сказала, что это ты подкинула ей информацию?
– Нашел что-то интересное?
– Даже не знаю. Артамонов действительно попал под автомобиль, причем было это средь бела дня на оживленной улице. Он переходил ее по пешеходному переходу к машине, припаркованной на противоположной стороне. Горел «зеленый», но, по словам очевидцев, изложенным в протоколе, одна иномарка не пожелала дожидаться, когда цвет переключится, и рванула прямо на Артамонова.
– Водитель, разумеется, скрылся?
– Разумеется. Правда, машину к вечеру обнаружили за тридцать километров к югу от Питера на обочине.
– И кому она принадлежит?
– Взята напрокат. Клиент предъявил паспорт, оказавшийся фальшивым, – такого человека и адреса не существует в природе. Уголовное дело возбудили и тут же похоронили за недостатком улик: в салоне авто было стерильно, как в операционной.
– Вот это да!
– Сейчас ты спросишь, зачем я приперся, чтобы сказать тебе об этом, когда мог просто позвонить по телефону?
– Ну…
– Так вот, милая моя, я пришел, чтобы предупредить. К Дашке обращаться бесполезно – она закусила удила, а в таком состоянии ее не переубедить. Раньше я еще сомневался, что дело может принять опасный оборот, но теперь поменял мнение: не лезь хотя бы ты в расследование, раз уж Дашка все равно рвется защищать этого паренька! Она, по крайней мере, делает это профессионально, а вот ты можешь вляпаться по причине неумения.
– Значит, ты считаешь, что смерть Артамонова не случайна?