Враг един. Книга третья. Слепое дитя
Шрифт:
– Да… – хмуро согласился Вильф. – Они же все очень… очень живучие твари. Особенно Хаук. Не-на-ви-жу эту паскудную шелудивую лисицу…
Сквозь исказившую его лицо гримасу внезапно проступили очертания хищного орлиного клюва; прищуренные немигающие глаза Вильфа рдяно полыхнули в полумраке. Медноволосый медленно провёл по ним ладонью и глубоко вздохнул:
– А вот как здорово было бы, если бы можно было однажды сделать всё наоборот, правда, Тео? Собрать всех вместе – и накрыть сразу одним ударом, а? – он мечтательно зажмурился. –
– Музыкант пока что не принял Владетеля, Вильф, – негромко напомнил блондин.
– Гарм сам без малейших подсказок послал ни-шуур с их проповедями к чертям уже в самом начале, как только он впервые принял зверя, разве не так? – Вильф пренебрежительно тряхнул спутанными от ветра рыжими кудрями. – С кем же ему ещё быть, если не с нами? Дело времени, я считаю…
Тео помолчал, прислушиваясь к неторопливому биению силовых потоков на поверхности далёкой земли – глуховатому и как будто бы сонному, словно шум прибоя.
Отсюда до этих потоков было ещё почти невозможно дотянуться – но само их присутствие приятно щекотало несколько точек у основания затылка и теплом растекалось глубоко в ямочке между ключиц. Ещё бы, столько отданной в прежние времена крови… Очевидное доказательство того, что смертные вполне способны пробивать достаточно мощные энергетические каналы, если, конечно, согнать достаточное количество тех вместе и потом правильно использовать их силы.
Само собой, во всём мире было не так уж и мало подобных уголков, но здесь, в Цзянькоу, Тео всегда нравилось больше, чем где бы то ни было ещё. Наверное, потому что именно это место стало первым, что показали им с Вильфом Правители когда-то давно, много десятилетий тому назад.
«А ведь если верить Сегуну, каналов давно уже можно было бы открыть и гораздо больше», – в очередной раз подумалось Тео. Уж в чём-чём, а в смертной швали для подобных манипуляций недостатка на Земле сейчас точно никакого не наблюдалось, скорее наоборот.
Если бы только эта проклятущая шайка возомнивших о себе невесть что отщепенцев не путалась постоянно у тули-па под ногами и раз за разом не мешала бы им все карты…
– Насколько проще было бы, существуй у ни-шуур что-нибудь вроде штаба, м-м? – беловолосый опёрся ладонью о почти полностью превратившуюся в землю ступеньку.
– А ты знаешь, Правительница как-то рассказывала мне, что несколько сотен лет назад, когда она сама ещё была среди наших врагов, всё ведь именно так и было, – откликнулся рыжеволосый. – Они скрывались, конечно, но зато потом, после того как донья Милис приняла сторону тули-па, Владетелю удалось уничтожить разом целую ораву.
– Осталось теперь только найти среди ни-шуур того, кто готов будет повторить её путь, – Тео усмехнулся уголком рта. – Сущая безделица, как ты думаешь?
– Вообще-то у
Беловолосый ничего не ответил, ожидая продолжения, но молчание затягивалось, и он неслышно фыркнул, поняв, что в этом месте у Вильфа была запланирована длинная многозначительная пауза. Подобные игры тому не надоедали, кажется, вообще никогда; впрочем, за сотню с лишним лет Тео давно уже успел к ним привыкнуть и иногда, под настроение, даже подыгрывал.
В конце концов, у всякого из нас водятся свои маленькие недостатки.
– И что же это за идея, орлиное сердце? – прервал молчание Тео, задавая полагавшийся ему вопрос.
– Чёрт, у Правителя точно нашлась бы на это какая-нибудь заба-авная японская поговорочка… – протянул в ответ Вильф, прикрывая глаза. – Что-нибудь навроде… орёл видит мышь, но мышь не видит орла… например. Звучит, м-м? – рыжий запрокинул голову и прижался горячим затылком к затылку Тео.
– Осталось косу тебе заплести, будет вылитый Сегун, – проворчал тот, ощущая, как ровный ритм плещущихся совсем рядом чужих сил понемногу обретает привычное созвучие с вибрациями его собственной воли.
Вильф довольно улыбнулся в темноте:
– В общем, надо всегда стараться знать о противнике больше, чем он знает о тебе, и…
– И нет зрелища более приятного глазу, чем спина твоего врага, – в голосе Тео вновь мелькнула усмешка. – Рассказывай, воин. Ты меня ужасно заинтриговал.
– Я вам так завидую иногда, если честно, Алекс. Вы с Дианой такие люди мира, – Руби покрутила на пальце подаренное кольцо. – А я… всего лишь продавщица в обувном магазине. Ну, допустим, уже старшая смены, ну и что с того…
Они сели на металлическую скамейку под поникшим от жары клёном, увешанным аляповатыми шариками рождественских украшений. Руби убрала со лба лезущую в глаза чёлку, запрокинула голову и стала вглядываться в тёмно-лиловые сумерки, пересыпанные стеклянной крошкой звёзд. В них так и тянуло окунуться, раскинув руки, словно в глубокие океанские волны. «Шестёрка кенгуру, шестёрка бе-ло-снеж-ных… вскачь Санту понесла по жарким не-бе-сам…» – весело доносилось из киоска с пляжными шмотками за её спиной.
Руби рассмотрела прямо над собой четырёхугольную брошку Южного Креста, необыкновенно яркую на фоне всех остальных созвездий, и в который раз поймала себя на том, что воображает девчонку, которая запрыгивает на спину белому кенгуру и вместе с ним взмывает в бархатисто-душное небо, и они мчатся далеко-далеко, на самый край света. Пока Руби была маленькой и ещё верила в Санту, она любила фантазировать о том, как тот прилетает к детишкам, которые его об этом просят, и забирает их с собой. Ей тогда ужасно хотелось куда-нибудь деться из дома, пока отец с матерью не развелись.