Враг един. Книга третья. Слепое дитя
Шрифт:
«И то верно, – лениво подумалось Аспиду. – В такую-то рань…»
– Я уверен, что за настоящие волновики ребятки из твоей элитной Академии готовы будут отстегнуть нам даже и больше, – откликнулся Кейр. – Иначе меня это сильно напряжёт, а ты ведь не хочешь меня сильно напрягать, ведь верно, младенчик?
Аспид довольно быстро привык к тому, что для него больше не существовало никаких иностранных языков. Год с лишним назад, сделавшись тули-па, он сперва долго не мог отделаться от ощущения, что в мире все разом заговорили по-русски. Какой-нибудь смертный, откуда бы он ни был, всегда различал твою речь как родную, если только ты сам этого хотел (но это если говорить
Когда Аспид только познакомился с Кейром, они ещё иногда развлекались так, сосредоточенно выпячивая губы и по очереди повторяя друг за другом что-нибудь вслух – и каждый раз ржали до упаду, до того забавно оно вечно выходило. И в конце концов обоим пришлось просто смириться с тем фактом, что силы тули-па давали исключительно возможность понимать и быть понятым – а вовсе не язык. А уж как именно работала вся эта «воля намерения», разобраться было и вовсе решительно невозможно. Она, эта воля, отчего-то не обеспечивала им даже умения читать (а ведь как здорово было бы, научись Аспид разбирать вдобавок ко всему прочему ещё и какие-нибудь иероглифы…)
«Чёртова грёбаная мозгобойня», – сердито заключил в итоге, помнится, Кейр, и парни, не сговариваясь, бросили свои эксперименты.
Аспид на кончике пальца протянул сидящей на своём плече Таютке тонкую полоску вяленой говядины из валяющегося к нему ближе всего пакетика и с привычным любопытством вновь прислушался к разговору. Донья Милис как-то объясняла ему, что если долго общаться на каком-то языке с помощью воли тули-па, то рано или поздно неизбежно выучишь этот язык и как обычный смертный. Вот и он в последнее время стал с удивлением осознавать, что при желании вполне может расслышать все особенности чужой речи, и это ничуть не мешает ему её понимать.
Кривой, например, когда нервничал, время от времени начинал тараторить с такими интонациями, как будто задавал своему собеседнику вопрос в конце каждой второй фразы, Бугор вечно растягивал слова, а Кейр, наоборот, говорил обычно коротко и как-то рублено, и Мэйсон (как вот и прямо сейчас) явно старался подражать его выговору, хотя Аспид отчего-то чувствовал, что эта манера речи тому определённо не была родной…
Столбом замерший посреди гостиной Мэйсон тем временем нерешительно пожевал губами:
– Босс, а что если…
– Ты ведь, кажется, хотел приносить байк-клубу пользу… я правильно припоминаю, приятель? Или у тебя с этим какая-то проблема? – Кейр забросил ноги на журнальный столик и, выжидательно прищурившись, посмотрел тому в глаза.
Очевидно, отбывшие гости были не из самых простых, поскольку сегодня парень явно пребывал в образе классического «биг босса» – разве что серебряный замочек на толстой цепи, который тот раньше вечно таскал на шее, куда-то бесследно исчез. Вместо кожаной косухи на Кейре сейчас была стильная белая рубашка навыпуск, вместо привычных гриндерсов – замшевые ковбойские ботинки…
«Вот почему, интересно, здесь никто никогда не разувается? – рассеянно подумал Аспид. – Может быть, потому что прихожих нет? Открываешь входную дверь и сразу же оказываешься в гостиной. Страшно неудобно. Обувь, наверное, и хранить совсем негде…»
Мэйсон открыл и пару секунд спустя снова закрыл
– Эк тебя раскукурузило-то, салага… да не дрейфь ты, всё будет путём, – Бугор оттопырил мизинец с большим пальцем на сжатом кулаке и картинно покачал в воздухе рукой, сразу же сделавшись неуловимо похожим на гавайского сёрфера из рекламы «филинг-фри». – Ты ж ещё несовершеннолетний, да и предки, случись чего, тебя отмажут в любом случае…
Он в последний раз отхлебнул пива и смачно рыгнул. Кейр перевёл на Бугра испытующий взгляд:
– А что там, кстати, творится с нашими тачками, а, Майки? Воскресенье вообще-то давно кончилось, и на моих часах сейчас…
– Всё, уже ушёл звонить, босс, – тот виновато вскинул руки, поднимаясь, и поспешно скрылся за открытой дверью спальни, за которой виднелся угол чудовищно высокой кровати, состоящей то ли из трёх, то ли из четырёх сложенных друг на друга толстых матрасов.
Аспид на пробу закинул кусочек обвалянного в специях вяленого мяса в рот, поморщился – было сухо, горько и совершенно невкусно, словно он пытался разжевать лоскут дублёной кожи, – подхватил со столика крошечную пульку силиконового наушника и стал с любопытством вертеть наушник в пальцах.
Просто удивительно, как такие простенькие с виду штучки могут стоить таких огромных денег…
Мэйсон неуверенно, словно двоечник в кабинете директора, скомкал в руках край мятого спортивного блейзера:
– Я, наверное… тоже пойду, ладно? Надо на маглев успеть до Олбани, у меня в полвосьмого уже первый семинар…
Аспид вставил наушник в ухо и легонько коснулся тонко пискнувшего сенсора, отпихивая ладонью с любопытством протянувшего к нему нос маленького дракончика. Сквозь тихий белый шум, немного напоминавший шум прибоя, постепенно проступил ритмичный, словно капающая вода, странный звуковой узор. Как будто тиканье часов или потрескиванье поленьев, потом вроде как накладывающиеся на них то ли хруст снега, то ли кошачье мурлыканье…
– Дуй, младенчик, – равнодушно кивнул Мэйсону Кейр. – Завтра утром обо всём мне отпишешься.
Тот торопливо подошёл к двери и стал натягивать на себя сдёрнутую с вешалки курточку, то и дело путаясь в рукавах. «Какой-то он в последнее время сделался нервный, правда, покровитель?» – послышался в мыслях у Аспида тихий голос Таютки. Мальчик задумчиво покачал головой, пересаживая крылатую ящерку с плеча себе на колени, и та тут же принялась вылизывать себе тонким раздвоенным язычком полупрозрачное перепончатое крыло. Что-то в Мэйсоне в последнее время действительно изменилось, это точно. Ещё совсем недавно тот, помнится, старательно смотрел на всех свысока, чем невероятно раздражал Кейра…
Аспид снял наушник и с лёгким разочарованием бросил его обратно на стол.
– Ни фига не чувствую, – недовольно сказал он.
– Ничего удивительного, – хмыкнул Кейр. – Ты же больше не смертный.
– А на смертных волновые стимуляторы что, действительно всегда так сильно действуют?
– На кого как, – тот ухмыльнулся. – Говорят, сны «под волной» интересные снятся.
– Это опасно, да?
– Ай, да брось ты, бро, – Кейр пожал плечами. – В Канаде вся эта дребедень вообще давно уже продаётся в каждой аптеке. Вроде как от депрессии помогает и от алкоголизма. Сплошная польза… И в Калифорнии мозгочастотные корректоры в будущем году, наверное, тоже легализуют. Чем, спрашивается, гражданин Нью-Йорка принципиально отличается от какого-нибудь там, мать его, канадца? Так что мы с парнями просто принимаем удар на себя и по мере сил работаем на справедливость, ага?