Враг государства
Шрифт:
Игнатов все понял.
Выполняя задание, оперативники остановили и подогнали к подъезду два грузовика, которые загородили Обухову обзор. Он не придал этому значения – может, мебель везли, может, заблудились… Прикрываясь длинными фургонами, оперативники спрятали заминированную урну в кузов первой машины, не рискнув извлекать саму бомбу. От соседнего подъезда поднесли такую же урну и поставили на положенное место.
Оперативник сел за руль и отвел машину подальше от жилой зоны. Когда двор опустел – Обухов не заметил подмены.
– Ладно! – сказал он со злостью. – Если мина тебя не взяла, то пуля точно догонит. Она же дура!
Когда Каледину доложили, что все разрешилось благополучно, он устало произнес:
– Молодцы мужики! Мину срочно на экспертизу, и пусть мне точно скажут, из какой части она ушла!
– Ничего, Обушок! Бывают в жизни огорчения! – произнес Вольский и, добавив голосу твердости, напомнил: – Задание я не отменяю!
– Понял, шеф, – виновато подтвердил Обухов.
С утра Аслан и Фатима поехали «смотреть Москву». Только в круг их экскурсионных интересов попадали почему-то не памятники архитектуры, музеи или театры, а такие, казалось бы, прозаические постройки, как гостиницы, административные здания и места массового скопления людей…
В это время Нияз остался дома с Айгуль. Женщина была замкнута и напряжена, к тому же чувствовала, что вот-вот произойдет то, зачем она приехала. Ей все равно, потому что с момента гибели ее семьи вместо чувств осталась лишь отрешенность, а вместо слез – песок, режущий глаза…
Нияз сидел на кухне и ковырялся со взрывчаткой. Мимо него к плите проскользнула Айгуль. Чеченец оторвался от проводков и, подняв глаза, исподлобья смотрел на женщину. Легкое дешевое платье обтягивало ее бедра, давая волю фантазии. Нияз поднялся. Айгуль зажгла спичкой конфорку и, набрав полный чайник воды, поставила его греться. Женщина собиралась уйти, но вдруг почувствовала на себе жесткое прикосновение грубых рук. Она встрепенулась, отшатнулась непонимающе, но Нияз крепче сжал объятия и прижал ее к себе. Глаза Нияза источали безумный блеск.
– Ты что? – прошептала она срывающимся от стыда голосом. Или стыд уже не застилал глаза, а тоже умер вместе ее ребенком, мужем и братом от бомбы федералов?
– Нэ говори ничего! – прошептал чеченец, заходясь в блудной страсти. – Они отняли у тебя все, а Аллах велел помогать воинам, которые отомстят…
Пафосной речи не получалось, зато, огладив Айгуль снаружи, Нияз запустил руку под платье. Закатывая глаза, он начал шарить под нижним бельем… Это называлось поднимать боевой дух, ведь чем больше женщину унизить, тем проще ей будет мстить. А кто во всем виноват – конечно, неверные!
– Нэ говори, сестра! Мы тут воюем… надо помогать… почему ты должна пропадать,
Не в силах сдерживаться, Нияз наклонил женщину, задрал наверх платье, сорвал остатки одежды и с рычанием, присущим диким зверям, воспользовался ею по своему усмотрению… Айгуль ничего не соображала, находясь в каком-то забытьи. Только вдруг резкая боль полоснула по телу… А потом она притупилась.
Отдышавшись, довольный чеченец сказал:
– Только нэ говори никому, ладно?
Женщина беззвучно кивнула, только, кажется, еще больше почернела.
Вскоре вернулся Аслан.
– Надо ехать в ресторан, узнать адрес… – сказал он, уединившись с подельником.
– Пусть она поедет, – попросил Нияз, указав на Айгуль. Он торопил события, поскольку сомневался, что женщина не проболтается Фатиме. Не хватало, чтоб они шум подняли. К Айгуль у него не было жалости или сострадания. Ниязу женщина – как скотина: если предназначена под нож, значит, так тому и быть – чего ж жалеть. – Пусть узнает, и сразу поедем на место.
– Почему сразу? – не понял Аслан. – Мы только все посмотрели с Фатимой.
– В ресторане баба засветится, не понимаешь разве! А если там ее схватят, значит, так надо Аллаху! – привел убийственный довод Нияз. – Мы ее приготовим, и пусть идет.
Старший его понял и одобрительно кивнул.
Фатиме приказали идти в комнату и не выходить оттуда.
Айгуль позвали на кухню. Ее появление вызвало у Нияза накат сладостных воспоминаний. Она снова рядом – только платье задери и…
На столе в полном беспорядке разбросана взрывчатка, детонаторы, изоляция, провода, батарейки, скотч… Женщина поняла, куда ее собирают… Это будет долгий путь и короткий – одновременно.
– Раздевайся, – почти по-свойски приказал Нияз. – И повернись спиной.
Женщина тревожно взглянула на мужчин, но выполнила приказ. Она сняла платье и повернулась. Боевики заинтересованно впились глазами в женское тело. Худовата, но женщина же! Нияз незаметно подмигнул старшему и сделал неприличный жест, указав на обнаженку.
– Ты что! – возмущенно прошептал Аслан. Но Нияз отозвал его в сторонку и разъяснил: что, мол, тут такого, если баба послужит воинам, защищающим родину. Ей ведь все равно через пару часов умирать! Так зачем пропадать добру? Да и не разумно это даже!
– Она и сама не против! – привел последний довод бандит. Они вернулись в кухню, и Нияз прикрикнул: – Снимай все! А ну, все снимай!
Находясь в какой-то прострации, женщина медленно расстегнула бюстгальтер и вопросительно посмотрела на мужчин.
Чеченцы жадно глазели.
– Их тоже снимай, хорошая!
Айгуль сняла трусики…
А когда еда на столе, трудно удержаться, чтобы не попробовать кусочек.
Пробовали по очереди. И рвали как оголодавшие собаки. По-простому. По-животному. Даже при большом желании трудно назвать таких типов людьми.