Враг из прошлого тысячелетия
Шрифт:
— Антон, как так вышло, что зверь убился об тебя? — повторил вопрос он, заставляя меня слегка поморщиться.
— Не выдержал моего обаяния? — выдавив улыбку и слегка сжавшись для роли, произнёс я.
— Ты можешь быть со мной честен, — настаивал Марк. — Ваш бой нам прислал один из студентов. Если взять всё случившееся по отдельности, подозрения ничего не вызывает. Но вот одна деталь…
— Второй клинок? — вздохнул я.
— Да, второй клинок, — подтвердил Марк, почему-то не ставший сразу переходить к сути. — Что тебе известно?
Я
Рассказ не занял много времени. Спустя десять минут тщательного пересказа событий, Марк глянул мне за плечо, куда-то выше. Повернувшись, заметил камеру в углу, под самым потолком.
Снова пожав плечами, уставился на Марка.
Старый друг бабушки, теперь создалась отличная возможность проверить эту дружбу на деле.
— Мы закончили, — строго произнёс Марк в сторону наблюдателей. А затем, видимо дождавшись, когда мы останемся «одни», продолжил. — Вокруг тебя происходят странные вещи. Сначала этот Милославский, изгнание высокого уровня у Меньшиковых, этот замок за городом и налёт на ханьцев в городе. Не думай, что мы не следим за тобой.
— Я предполагал это, — кивнул я. — Но, если бы я что-то нарушил, вы бы дали мне знать.
— Верно, — прищурился Марк. — Понимаешь, я старый друг твоего отца. Другой на моём месте давно бы взял тот конверт. Другой бы, наверняка, встретился с этими странными девятками, ответил бы на все вопросы в письмах…
— Но не вы… — продолжил я.
— Не я, — согласился Марк. — Я восстановлю всю цепочку событий, но скажу заранее. Сегодня был последний раз, когда ты находился в песочнице. Сам того не понимая, ты вышел на новый уровень. Мы закончили беседу минуту назад, и уже минуту как все федеральные каналы крутят фрагменты вашей драки. Если ты этого хотел, я тебя поздравляю. Но если это не твоё желание, приготовься, ты по какой-то причине стал много кому мешать.
— Я знаю, — согласился я.
— А сейчас, пройди к нашим исследователям, они попробуют найти природу клинка….
— И забрать его, — понимающе добавил я.
— Да, это для твоего же блага, — произнёс Марк и встал, покидая кабинет.
— Что важнее, одна жизнь или тысяча? — спросил я у уходящего главы третьего отдела.
— Конечно же тысяча, — произнёс он, даже не оборачиваясь.
Я промолчал. Я уже слышал такой ответ. Этот короткий миг откинул меня назад, дальше чем на четыре сотни лет.
— Вы не понимаете, мальчик только потерял родителей, его нужно поддержать, а не подвергать опытам, — настаивал плотный мужчина в черной рясе, напротив еще одного служителя.
Его коллега был сух и имел золотистую оборку на груди, говорящую о его высоком статусе.
— Все мы что-то потеряли на этой войне, — тоном, не терпящим возражения, произнёс он. — И этот мальчик не исключение.
— Ему едва ли исполнилось двенадцать, — глухо проговорил полный. — А выглядит он на все девять. Мы не можем.
— Вы не можете, —
— Я понял вас, отец Мир, — ответил мужчина, сгорбившись, маскируя свою слабость под жест прощания. Он поцеловал руку отцу Миру, сановникам его ранга полагался такой жест. В то время, как равные пожимали руку. Священник тихо пошаркал проч, под пристальным взглядом епископа.
Мужчина завернул за угол и скрылся из виду. После чего расправил плечи и уже пошёл куда увереннее. Выйдя во двор, он пересёк его в свете последних лучей солнца, скрываясь в помещении принадлежавшем братьям во свете.
На первом этаже у славных паладинов была таверна, десяток столов с лавками и приличная кухня. Борцы с демонами ели и пили, раздавался весёлый гомон.
Присев за одним из столов, святой отец заказал еду, наблюдая, как остальные уходят в омуты опьянения, разменивая разум на беспамятство.
Сильно за полночь святой отец едва не заклевал, когда все разошлись. Он скользнул до ветра и по дороге к смердящему пристрою открыл дверь, где содержали мальчишку.
— Ты меня слышишь? — он вошёл в комнату и нащупал в темноте тело свернувшегося на полу ребёнка.
— Дядька Михаил? — удивлённо спросил подрагивающий парнишка и сел на полу.
— Да, да, это я… — вздохнул с облегчением священник. — Тебе надо бежать, Свят, бежать так далеко, чтобы тебя не нашли.
— Но, почему? — удивился ребёнок, лица которого Михаил не видел.
— Потому что они решили, что твоя жизнь имеет цену, — горько ответил мужчина.
Они выбрались из комнаты, Михаил пошёл первым и занял хозяина таверны разговором, пока за его спиной из здания не вышел щуплый мальчик с вороньим гнездом на голове.
Когда сам отец Михаил открыл дверь и покинул помещение, в грудь ему смотрели десяток самострелов. Сквозь ряд рассыпавшихся воинов прошёл епископ. Черты его лица выглядели острыми в свете полной луны.
— За преступление против империи, отец Михаил, вы лишаетесь сана, — громко произнёс он. — И приговариваетесь к казни, по законам войны.
Михаил нашарил глазами мальчика, которого держал один из воинов. На лице юного паладина блестели слёзы, он улыбнулся ему сквозь силы и дрожь в теле. В его сознании мелькнуло сожаление, он не смог помочь.
— Твоё последнее слово, старый друг, — произнёс отец Мир.
Михаил поднял подбородок, гордо и без страха.
— Сожаление убивает быстрее чем самый острый клинок, — тихо произнёс Михаил. — И я рад, что мне уготована другая смерть.
— Надеюсь мы ещё встретимся, Там, в высшем мире, — ответил Мир, готовый дать команду.
— Твоя дорога ведёт вниз, — громко ответил Михаил и в его тело вонзились десять стрел.
Последнее что он слышал, это истошный крик мальчишки, которого не успел спасти. Последнее что он видел, падая на землю, это всепожирающие языки тёмного пламени, превращающие людей вокруг в пепел.