Враг любит больно

Алая Аля

Машка донимала сообщения, но я пока не готова была разговаривать о случившемся с кем-то.

В дверь раздался стук, от которого я подпрыгнула на кровати.

– Есения, Петр Альбертович просил вас поторопиться, – в дверь заглянула Алла, наша экономка. Взгляд как обычно строгий.

Никогда не любила ее.

После смерти мамы отец сделал ее ответственной за мое воспитание. У него была работа, было не до меня.

У нас с Аллой не получалось. Она сухая, закрытая. Мы раздражали друг друга, да и сейчас раздражаем.

–

Иду, – делаю вид, что заканчиваю расчесывать волосы. Ее поджатые губы игнорирую.

На входе в столовую застопориваюсь.

А вдруг отец что-то заметит? Вдруг догадается?

На деревянных ногах подхожу к своему стулу, сажусь. Вилка в руках предательски подрагивает.

Благо отец в планшете что-то листает, мне кивнул лишь мельком.

– Вечером гости, не забыла? – спрашивает, не отрываясь от дел.

– Я как-то не очень хорошо себя чувствую.

Ярослав должен приехать вместе с отцом, а я пока не готова его видеть.

– Прими таблетку, – взгляд отца отрывается от планшета и придирчиво осматривает мое лицо. Сердце замирает, а вдруг догадается, что что-то не так. Но отец равнодушно пожимает плечами и возвращается к переписке. – Есения, ты скоро выходишь замуж, – выговаривает он, – отнесись более ответственно ко времени, которое проводишь с будущим мужем. Это в твоих же интересах.

Вот и вся забота.

Папа любит меня, наверное. Просто показывать не умеет.

Он все измеряет деньгами – дорогие подарки, выгодный муж, трастовый фонд для будущего внука. Но мне бы хотелось, чтобы он хотя бы иногда обнимал или разговаривал со мной. Можно об учебе или о чем я мечтаю в этой гребаной жизни.

Время до вечера провожу в своей комнате. Пытаюсь делать уроки. Взгляд то и дело возвращается к телефону.

Роберт сказал, чтобы я была на связи.

Какие у него планы на мой счет?

Что значат его слова о том, что теперь я принадлежу ему?

Стоит хотя бы на мгновение прикрыть глаза, как я сразу вижу его, чувствую его запах, прикосновения на коже.

К ужину спускаюсь вовремя. Ярослав с отцом уже на месте. Также к нам зашел еще один друг моего отца – Стас. Он в приличном возрасте, но посматривает на меня не как положено. Маша сказала бы, что он пускает слюни.

Все же, если выбирать, то Ярослав – это меньшее из зол. Отец вполне мог засватать меня и за старика. Стас точно бы не отказался.

– Яся, – Яр целует в щеку, – рад видеть.

Он красив в свои двадцать пять. Примерно такого же роста, как Роб, только более худой, жилистый. У Ярослава светлые волосы и брови, глаза светло-серые. Он любит футболки и джинсы, в костюмах не ходит никогда. Самый большой компромисс, на который он соглашается на деловых встречах – это накинуть модный пиджак поверх майки.

– Я тоже, – дежурно улыбаюсь ему.

Яр дергает бровью, всматривается в меня внимательно. К столу ведет меня под руку.

– Уже определились со свадебным путешествием? – отец обращается

к Яру. Ну да, у меня же спрашивать не обязательно.

– Полетим в Дубай, – Ярослав накрывает мою ладонь своей, похлопывает. Как собачку, ей-богу…

– Отлично, – отец решает, что достаточно уделил времени мне и свадьбе и переходит к делам. Через час нас с Яром отпускают погулять по саду.

– Я посмотрел, кого ты выбрала свидетельницей, меня она не устраивает, – заявляет, когда мы доходим до беседки.

– Маша – моя лучшая подруга.

– Она не о чем.

Это наверняка обозначает, что денег у Машиных родителей немного. Она простая девчонка, мы в универе сдружились, за одной партой сидим.

– Она хорошая.

– Но бесперспективная. Брать нужно тех, от кого польза есть. Свидетелем будет Марк, сын мэра. В свидетельницы предлагаю позвать Милу.

– Ну нет, – закатываю я глаза. У Милы отец банкир, но я терпеть ее не могу.

– Это не обсуждается, – Яр садится на лавку, вытягивает ноги. Достает из кармана пачку сигарет. Дымом затягивается, разглядывая меня с прищуром, – что с тобой, Ася. Ты какая-то не такая?

– Не такая? – сажусь напротив него, сложив руки на груди.

– Напряженная, – он агрессивно выдувает дым сквозь сжатые зубы, – со мной неласковая.

Неожиданно понимаю, что он прав. Обычно я была покладистой, как папа просил. Выбора у меня все равно не было. Но вчерашняя ночь что-то изменила во мне. Я не хочу больше прогибаться под Яра и под отца. Я хочу за себя побороться.

– Видела твои фото из клуба, – о развлечениях будущего мужа я знаю много. Только ленивый не донес мне, сколько женщин за раз бывает у него в постели на таких вечеринках. Именно так я потеряла приличную часть друзей и разбила свое сердце в первый раз.

– Все уже почистили, – во взгляде Ярослава раскаяние даже не мелькает, – держи, это тебе, – он достает из кармана черный бархатный мешочек, бросает мне на колени, – примерь.

Развязываю тесемку. Внутри обнаруживаю золотой браслет с россыпью камней. Он приятно поблескивает в теплом уличном освещении.

Тошно становится. Раньше так со мной поступал отец, теперь так будет поступать муж. Оба откупаются.

– Ты бы хоть улыбнулась, – Ян поднимается на ноги. Тушит сигарету о беседку. Окурок бросает в куст роз рядом.

Натягиваю искусственную улыбку и тоже поднимаюсь. Яр забирает браслет, сам надевает мне на запястье.

– Потренируйся, Яся, благодарности. Иначе ничего больше не получишь, – резко обнимает меня за талию и вжимает в свое тело. Ревниво смотрит в мое лицо, изучает.

– Что ты делаешь? – не успеваю отодвинуться, как он впивается в мои губы. Его вкус во рту вызывает тотальное сопротивление.

Когда Яр заканчивает, еле сдерживаю себя, чтобы не вытереть влажные губы ладонью.

– Да что ты такая дикая? – кривит губы, – ничего, за медовый месяц выдрессирую.