Враг «Монолита»

Прошкин Евгений

Сергей увидел, как упал выскочивший из-за цистерны противник. Он был одет в армейский защитный костюм замкнутого цикла. За спиной у него был прямоугольный ранец с баллонами, а на лице — выпуклая маска со светофильтром, не позволявшая рассмотреть лицо. Если бы не прозаический АКСУ в руках, его можно было бы принять за космонавта.

Бойцы, дежурившие на нижнем этаже, начали перегруппировку, но враги постоянно двигались, поэтому некоторое время сохранялась патовая ситуация: воины крадучись бродили вокруг вагонов, безуспешно пытаясь выйти в спину неприятелю.

Своих соратников Швед

видел прекрасно, а вот гости умудрялись укрываться так, что почти не попадали на открытое пространство. Пару раз Сергей торопливо поднимал оружие, но пришельцы уже успевали шагнуть за колонну или цистерну. Судя по всему, они чертовски хорошо подготовились.

Внезапно двое из них бросились к противоположным воротам. Радио поспешно вскинул винтовку и вел их вдоль всего зала, но так и не сделал ни единого выстрела: противники бежали между вагонами, а когда оказывались в поле зрения, начинали передвигаться зигзагами. Третий пришелец, оставшийся у открытого прохода, без перерыва поливал площадки из РПК. Пули попадали в голые стены и вреда бойцам «Монолита» не наносили, но вынуждали постоянно отвлекаться от двух других гостей. Едва те добрались до высокой платформы с трансформатором в противоположном конце котлована, как один из них принялся обстреливать зал из гранатомета, а второй начал быстро взбираться по железной лестнице. В ту же секунду третий противник заскочил в диспетчерскую будку и вскоре показался в окнах нависавшей над залом операторской кабины. Оттуда он возобновил огонь из пулемета, прикрывая человека на лестнице.

— Зулус, готово! — заорал пришелец с платформы, перекрывая шум стрельбы.

— Да, Вано! — отозвались в операторской.

На крыше рубки заработал большой проблесковый маяк, и под куполом взвыла сирена.

Радио, примериваясь, несколько раз поднял и опустил винтовку: между ним и человеком с РПК висели какие-то конструкции, он почти ничего не видел. Наконец он улучил момент и тронул спусковой крючок. Черный пузырь неприятельского шлема раскололся на три части. В центре, там где лучи трещин сходились вместе, виднелось входное отверстие от пули. Кто уничтожил второго врага на трансформаторной платформе, Швед не мог разглядеть из-за колонны. Он лишь заметил, как человек повис на перилах, качнулся и спустя мгновение свалился вниз.

Куда подевался третий, Сергей не знал.

— Ушел, — констатировал Радио. — Они открыли дверь. Она там, возле рубильника. Четыре человека за четыре минуты поставили крест на нашей четырехдневной засаде. В этом определенно что-то есть. Если бы их было пятеро, то им понадобилось бы пять минут, а не четыре. А нам, соответственно, потребовалось бы ждать их пять суток. Или нет… вероятно, зависимость должна быть обратной.

— Помолчи! — взмолился Швед.

Он даже не сразу услышал, как в кармане пищит КПК.

«Вниз», — прочел приказ Сергей.

Бойцы по всему залу пришли в движение, лестницы загрохотали под множеством ботинок. Швед насчитал не меньше двух десятков человек и сам удивился, как они таким отрядом не сумели остановить гостей.

Когда Михал Михалыч нервничал, он становился похож на Кабана, и это его не красило. Несмотря на дождь, он построил вернувшихся бойцов в стороне от навеса

и некоторое время молча расхаживал перед шеренгой. При этом он то и дело оглаживал карман, словно его рука сама тянулась к пистолету, чтобы застрелить Самсона, стоявшего отдельно от отряда.

— Четыре, всего четыре… — подавленно проговорил командир. — Четыре вонючих любителя…

— Это были профессионалы, — тихо возразил Самсон. — Они хорошо спланировали операцию.

— Какие-то отмороженные сталкеры уделали весь отряд, — не слушая его, продолжал Михал Михалыч.

— У нас потерь нет.

— Четыре! — Он повысил голос. — Четыре человека прошли там, где не могла пройти целая армия. Не должна была пройти.

— Прорвался только один, трое убиты, — снова возразил ветеран.

— Какая разница — один или двести?! — взревел командир. — Они распечатали путепровод. Теперь в город полезут толпами! Всякая мразь, которую не пускали сюда страх, глупость и лень, — все они будут здесь! У нас что, мало проблем с военными? Да у нас с ними вообще никогда проблем не было — вот что мы скоро скажем! Они открыли все шлюзы. Сколько дней будет выветриваться газ из тоннеля? Два, три? Может, один? Разойтись с глаз моих долой… — неожиданно закончил он.

К Шведу торопливо подошел Снег.

— Ну как тебе Радио? Красавец? — спросил он.

— Молодец, двоих завалил.

— Я не об этом, — негромко хохотнул боец. — Сильно он тебя замучил?

— Как ты догадался? — обронил Сергей, искоса поглядывая на командира.

— Вообще-то наш Радио — героический мужик, — объявил Снег. — Его однажды выброс застал в чужом районе, возле базы диких. Он еле успел в какой-то подвал нырнуть. И дикие ему вслед еще гранату бросили. Взрывом обрушило лестницу, и его завалило наглухо. И КПК еще разбился. Он там, прикинь, полторы недели без еды просидел. Пил воду из какой-то гнилой трубы. А чтобы не сойти с ума, представлял себе, что слушает радио и обсуждает новости с другом. В общем, в итоге он, конечно, все равно шизанулся. Но кажется, не фатально. Вреда от него нет.

— Как же его нашли на чужой территории?

— Случайно. Шли мимо и услышали голоса.

— Ясно. Подожди секундочку… — Сергей выбрал момент, когда Михал Михалыч в одиночестве подошел к кафе, и догнал его уже возле часового.

— Что еще? — раздраженно бросил командир. — Снова реального дела захотелось? Одно ты уже просрал.

— Есть идея насчет головной боли с военными.

— Идея, как эту боль преумножить? — съязвил Михал Михалыч.

— Как сократить, — серьезно ответил Сергей. — И число военных, и головную боль, которую они вызывают.

Командир остановился и, болезненно скривившись, посмотрел в пасмурное небо.

— Швед, ты думаешь, мне хочется тебя слушать?

— Они думают, что вправе на нас нападать, и мы должны это использовать в своих интересах, — не дожидаясь разрешения, сказал Сергей.

— Ты говоришь про засаду? — угадал командир. — Ах да, я и забыл, что ты у нас мастер-охотник. Рыцарь приманки и капкана, — добавил он снисходительно. — Ты считаешь это свежей идей?

— Приманка, речь о ней, — подтвердил Швед. — В отряде есть замечательное оружие, оно меня поразило.