Враг мой. Академия Блонвур. Книга 2
Шрифт:
— Таубер Фортески, — представился тот. — Младший я.
Имя не говорило Элестайлу ни о чём. Независимо от того, был он младшим в своём роду или старшим.
— А на Альтеран-то с какой радости притащился?! — осведомился вампир.
— Лонгаронель обещать брать я на земли, где он жить. Вирги восполнять его обещание, и я ходить в портал с они.
— Лонгаронель, говоришь, обещал? — задумчиво повторил он. — Кажется, я понимаю, кто ты. К'зир, Младший?
— Да-да! — обрадовано подтвердил Таубер. — Но я быть к'зир прошлое.
— Лонгаронель упоминал о тебе. Ты помогал им искать Долэру, возлюбленную Роарна.
— Точный, помогать! Я и сейчас помогать Лонгаронель и другие. А кто иметь моя честь говорить? — Таубер уже догадался, что этот вампир определённо обладает здесь некой властью, наверное, командир отряда, встречавшего экспедицию, и, возможно, именно он будет решать его, Таубера, дальнейшую судьбу. Плохо, что он сдуру нахамил этому вампиру, не разобравшись, кто тот, сразу. Теперь контуирец изо всех сил старался загладить свою вину.
Элестайл невольно улыбнулся тому, как иноземец исковеркал фразу «с кем имею честь».
— Дагратдер, король Бордгира, — представился он самым будничным тоном.
Все три слова Таубер слышал впервые, а потому принял их просто за длинное имя.
— Король это что-то вроде вашего Императора, — пояснил вирг, общавшийся неподалёку с вампирами. Сейчас он вспомнил, что не говорил своему ученику этого слова.
Таубер вмиг сделался бледнее покойника. Он заговорил с Императором – первым, по собственной инициативе! И даже дозволения на то Светлейшего не спросил! Но это меньшее из его преступлений, хотя смертью, безусловно, каралось уже одно это. А помимо того, он, безмозглый кретин, натолкнулся на Императора, ушиб его и ещё нахамил. Всё, ему конец! До сих пор он жив, безусловно, лишь потому, что правителя слишком занимали другие проблемы. Но теперь тот, конечно же, велит немедля казнить наглеца.
— О, Солнцеликий... — Таубер бухнулся на колени, уткнувшись лбом в землю. Как именно следует обращаться к правителю, он, откровенно говоря, не имел представления, поскольку видел Императора лишь раз в жизни, издали, во время ежегодного празднества Дня Коронации, самого великого праздника в Шанце. — Низко молить прощать мой дерзость. Я не знать. Не мочь думать даже. Я никогда иначий... Солнцеликий... Сын Небесный... Равный Богу в свой величие. Снисходить делать милость и щадить я, — он сбивался, путался и в итоге совершенно перестал соображать, что ему следует говорить, а потому выдавал всё, что только приходило в голову.
Элестайл с усмешкой наблюдал за актом самоуничижения, не очень понимая, чем он вообще вызван. Но заметив, что парня уже откровенно трясёт, решил всё-таки остановить сию занятную сцену.
Вампиры тем временем угорали, о чём-то перешёптываясь. Очевидно, их впечатлила фраза про равного богу. Интересно, которому из двух? В любом случае, жаль, что этих речей не слышал никто из церковников – как пить дать, от такого святотатства их бы хватил
Контуирец продолжал бормотать – нечто уже вовсе невразумительное.
— Хватит нести всякую ахинею, — прервал его Элестайл. — Давай признавайся: что ты там сказал на шанцском, когда мы столкнулись? — потребовал король, в итоге придя к выводу, что иных провинностей за парнем не было.
С перепугу Таубер повторил фразу на родном языке.
— Ты думаешь, последний час я посвятил ускоренному изучению шанцского?!
Несчастный не сразу сообразил, к чему это он, но потом всё же осознал свою оплошность.
— Я сказать: «Ты не иметь глаза?!»
— И только? — вампир поднял бровь в ироничном удивлении. — Тогда получается, что это я обозвал тебя ни за что ни про что. Ну, извини. Надо выражать свои мысли на том языке, который понятен и другим. Ладно, инцидент на этом можно считать исчерпанным. Кто я, ты не знал.
— О, всемилостивый Солнцеликий Сын Небеса! — Таубер снова принялся биться лбом о землю и с таким усердием, что оставалось только порадоваться мягкости поросшей травой почвы.
— Моё имя Дагратдер, а не Солнцеликий, — язвительно напомнил вампир.
— Я первый раз говорить Император и не знать, как обращаться, — окончательно стушевался парень.
— Я не император. Но не суть важно. Хотя тебе вряд ли доведётся общаться с кем-то ещё из правителей, но для общего развития, так уж и быть, сообщу, что к людским королям здесь принято обращаться «ваше величество», другие же расы предпочитают обходить без «величеств». То есть ко мне тебе следует обращаться просто по имени. И ещё. Тебя никогда не учили, что во время разговора полагается смотреть собеседнику в глаза, а не шептаться с травой?!
— Я не шептаться. Я не сметь смотреть глаза Император... король то есть, — еле слышно выдавил Таубер. — За это смерть.
— У вас – возможно. Но ты больше не в Шанце, теперь ты мой подданный. Так что переучивайся. Я, в отличие от вашего императора, не разговариваю с затылками.
Таубер несмело поднял голову. Гнева в глазах вампира, как ни странно, он не увидел. Похоже, тут взаправду всё по-другому.
— И хватит уже протирать колени, — добавил Элестайл. — Сядь.
— Сидеть при присутствие король?! — искренне ужаснулся шанциец.
— Но я же разрешил тебе сесть.
— Я подчиняться ваша воля... — тихо вымолвил Таубер, робко опускаясь на траву. Его новый сюзерен нравился ему определённо больше прежнего. Вот только он совершенно не знал, чего ждать от того в следующий момент.
Дагратдер подозвал к себе виргов и других вампиров и также позволил им сесть:
— Ну, а теперь рассказывайте, что там с дурной хворью.
— Не возражаешь, если я тоже послушаю? — спросил подошедший к ним Логвэй.