Враг мой. Академия Блонвур. Книга 2
Шрифт:
— Фонтейла?.. — машинально повторил Элестайл. Джейлис была любовницей Лорго?! Вот это новость! Ничем не выдать своего шока ему дорогого стоило.
— Да. Он в числе заговорщиков? — заинтересовался Кейтала.
— Понятия не имею. Просто до меня таких слухов не доходило, — честно признался вампир, стараясь оправдать свой интерес.
— Возможно, слухи вовсе не имеют под собой реальной основы. Но, как бы там ни было, я уверен, что причиной для переворота послужило что-то другое.
— Вообще их не устраивал не только Лорго. Солси попытался избавиться от всех дворян, обладающих способностями к магии.
— Вот как? — удивился Кейтала. — Выходит, именно по этому принципу он выбирал врагов короны?
— Да. Причём политику тотального геноцида Солси продолжал и после того, как избавился
— Как же и куда они бежали?
— Об этом история умалчивает, — саркастически улыбнулся Элестайл.
— Ну, умалчивает, так умалчивает, — ответил понимающей улыбкой дамангец.
— Кейтала, скажи, что подвигло тебя явиться в Бордгир лично? — озвучил наконец вампир не дававший покоя вопрос.
— Я говорил, что однажды уже встречался с Дагратдером...
— Но вряд ли тебя просто потянуло возобновить знакомство.
— Нет, естественно. Тем более что оно было не слишком приятным. Сперва я хотел написать в Бордгир, потребовав ответа по поводу нарушения вампирами договора. Поехать сюда меня вынудило послание Винлиана. Конечно, предприятие было рискованным. Но я не мог слепо счесть нормальным тот странный факт, что вампиры вдруг стали повсеместно нарушать договор. Зачем вам это? Так откровенно нарываться на войну сразу с четырьмя людскими державами, а ещё с Лорвейном и, возможно, Виргином тоже. Это попахивало безумием. Вот у меня и зародилась мысль: а не сошёл ли правитель Бордгира с ума? Я общался с Дагратдером раньше, и решил, что сумею понять, что у него с рассудком теперь. Если он правда сошёл с ума – тогда война действительно единственный выход. Но если бы я нашёл его прежним... У меня были подозрения, что с этими нападениями что-то не так. Как минимум, я хотел услышать его версию. Вот только твой выход спутал мне все карты. Я был нацелен на вариант или – или. А ты преподнёс мне третьи реалии. — Кейтала испытующе посмотрел на вампира: — Ответь мне честно, что случилось с твоим предшественником? Ибо меня всё же не оставляет мысль, что Дагратдера постигло безумие, а ты просто покрываешь этот факт. Такого ещё не было в истории, чтобы новый король зачем-то играл роль предыдущего. Какой в этом смысл?
— А почему бы и нет, если предыдущего короля за пределами Бордгира всё равно никто не знал в лицо? — улыбнулся Элестайл.
— Как видишь, я всё-таки знал.
— Да, к сожалению, данный факт нам не был известен. Зачем, кстати, ты встречался с ним?
— По сугубо личному делу. Ты так и не ответишь, что случилось с Дагратдером? Вампиры бессмертны, умереть от старости он явно не мог.
Элестайл усмехнулся:
— Хорошо, предлагаю откровенность за откровенность. Я рассказываю тебе о судьбе Дагратдера, а ты о своей встрече с ним. — В конце концов, насчёт судьбы его предшественника Кейталу так и так придётся просвещать – иначе сомнения дамангца уже не развеять.— Идёт?
— Мой рассказ разве что удовлетворит твоё любопытство.
— Кто сказал, что его у меня нет?
— Ладно, пожалуй, я соглашусь на твоё условие... Но с одной оговоркой – ты дашь мне слово, что всё сказанное останется между нами.
— Равно как и то, что ты услышишь от меня.
— Договорились, — решился наконец Кейтала.
— Ты спрашивал, какой смысл мне выдавать себя за предшественника? — начал Элестайл. — Мы просто не хотели выносить сор из избы. Диагноз, поставленный тобой Дагратдеру, отчасти верен, только опоздал ты с ним минимум на десять лет – именно столько Бордгиром уже правлю я. Дагратдера, в его последние годы, действительно стало заносить – и чем дальше, тем больше. Нет, он не отправлял вампиров на вольную охоту и не провоцировал войны с соседями ничем другим. Отрывался в пределах своего государства, постепенно наращивая тиранию. Мог отправить в тюрьму, подвергнуть публичному наказанию и даже казнить за малейшую провинность или же просто по причине своего плохого настроения. А следует отметить, что не в духе он пребывал практически постоянно. Не знаю, сколько бы короля-тирана терпели люди. Вампиры народ свободолюбивый, и долго терпеть самодура не стали. Поднялся мятеж. В итоге он был подавлен. Но это было уже после того, как мятежники
— Понятно. Извини за недоверие. Однако о мятеже в Бордгире я даже краем уха не слышал.
— Естественно, не слышал. Как я уже сказал, огласке мы данный факт не предавали.
— Мда. Печально это, когда правитель перестаёт понимать своё предназначение и начинает путать данную ему власть со вседозволенностью. Но испытание властью выдерживают не все.
— Не думаю, что психика у него поехала от власти, — мрачно усмехнулся Элестайл. — В конце концов, он правил порядка ста сорока лет, а в тиранию впал лишь в последние годы.
— У тебя есть другая версия?
— Да. Дагратдер стал слишком увлекаться кровью. Нельзя пить её больше положенного. А он вовсе не знал меры, полагая, что чем больше пьёт, тем сильнее становится. Это действительно так, однако имеет такой вот паршивый побочный эффект.
Кейтала, хмурясь, вздохнул:
— Печально, конечно. Но на вопрос ты ответил. Теперь моя очередь.
Кейтала помолчал немного, а затем всё-таки начал рассказ:
— Пятьдесят лет назад погиб мой отец. Тогда это казалось трагической случайностью. Отец любил в одиночестве обозревать окрестности с верхней площадки самой высокой башни дворца. Никто не беспокоил его, пока он находился там. И как уж он умудрился однажды упасть оттуда, для всех осталось загадкой. В тот день был сильный ветер. Одни полагали, что это его порыв послужил причиной несчастья, другие думали, что отец зачем-то перегнулся через парапет, и в этот момент у него закружилась голова, третьи и вовсе предполагали самоубийство, хотя никто не видел предпосылок для него. Поговаривали также и об убийстве, однако свидетелей тому, что на башню поднимался кто-то ещё, не нашлось, и стража внизу утверждала, что король был один.
На этом несчастья не закончились. За несколько дней до моей коронации бесследно исчезла моя супруга. Я поднял на ноги всех, кого только было возможно, но поиски результата так и не дали. Я был в отчаянии! И тут ко мне пришёл дядя, младший брат отца, и сказал: «Есть сведения, что твою жену увезли в вампирском караване». Да, искать её среди предназначенных на корм преступников никому не пришло в голову. К моему ужасу выходило, что нагнать этот караван уже не представляется возможным.
— Тогда ты решил отправиться выручать жену, — догадался Элестайл.
— Да, я лелеял надежду выкупить её и ни о чём другом думать просто не мог. Я любил её больше жизни! Дядя поддержал мою идею отправиться за женой самому, сказав, что будущему королю Даманга вампиры скорее отдадут девушку, нежели его посланнику. Взяв с собой самых преданных мне людей, я немедля выдвинулся в путь.
Мы ехали без остановки день и ночь, меняя лошадей на почтовых станциях. В итоге, достигнув границы Бордгира, уже едва держались в сёдлах. Прочтя угрозу на указателе, остановились в замешательстве, не зная, что делать дальше. Погибнуть самому, так и не спася любимую – особого смысла я в этом не видел. Выжидать на границе неизвестно чего – вообще глупо. И всё же интуиция подсказывала не торопиться лезть на рожон. Мы решили передохнуть до рассвета, тем более что иначе бы просто попадали замертво от усталости, и разбили у дороги лагерь. А вскоре ваши появились сами. Я не стал что-либо объяснять стражам, а написал Дагратдеру письмо, в котором изложил суть своей проблемы и предложение выкупа.
В итоге Дагратдер лично прибыл на границу. И первое, что сказал мне – что, вероятней всего, я напрасно числю себя будущим королём Даманга. В первый момент я воспринял эти слова как угрозу с его стороны. Но Дагратдер доходчиво объяснил мне, молодому идиоту, что без пяти минут королеву запихнули в караван с кормом явно не ради забавы и вряд ли из неприязни к ней самой. Целью наверняка было сорвать мою коронацию – которую я действительно отложил до своего возвращения. Я понимал, что он, как пить дать, прав. В пути мне, признаться, приходили в голову те же мысли. Но даже если бы я был способен рассуждать здраво ещё в Ольсэре*, то всё равно не стал бы тратить время на коронацию, когда жене грозила смертельная опасность.