Враг нации

Перунов Антон

— Убью любого, кто на пути встанет или слово поперек скажет, — вслух пообещал незримым противникам Емельян. Решив действовать, он тут же позабыл о пленнице и, подскочив с кровати, пинком распахнул дверь в казарму.

— Эй, что спите, черти?! А ну живо собираться и за мной!

Не успел он прорычать приказ, как где-то совсем близко и оглушительно громко застучала скорострельная пушка.

— Тревога, к оружию! — поняв, что дело серьезно, Ворон и сам бросился к своему автомату и уже почти привычно накинул плитник с обвесом. Но больше

ничего не успел. Стенку жилого модуля, выделенного шуцманам под казарму, пробила очередь осколочно-фугасных снарядов. Все рвалось и горело. Уцелеть в этом аду удалось немногим. Ворону повезло, он отделался парой царапин. Звериным инстинктом он понял, что его единственный шанс выжить — это уходить как можно быстрее. Бежать.

— Кто живой, за мной, бегом!

Следом за лидером из горящего здания выскочили всего трое человек. Думать об остальных двух десятках не оставалось времени.

— К машине и ходу! Тихо у меня. Без приказа не стрелять, удавлю!

Главным приобретением последнего времени стал для него легкий броневик, выделенный командованием для ягд-команды Ворона. Вот к нему они теперь и побежали, пригибаясь и стараясь остаться незамеченными. Но все же их как-то разглядели в потемках и открыли огонь. Один из боевиков упал с перебитыми ногами, но они даже на миг не притормозили, чтобы помочь ему.

Оказавшись у машины, он лично запрыгнул на место водителя и, не дожидаясь, пока загрузятся двое бойцов, ударил по газам, так что одному из карателей пришлось уже на ходу запрыгивать на широкую подножку броневика.

Протаранив никем не охраняемые ворота, тяжелый бронемобиль вырвался за пределы лагеря и понесся по ночной дороге, вслед ему ударила очередь из пулемета, зацепив несколькими пулями, но остановить их не смогла.

— Уйдем! — как заклинание твердил Ворон, яростно скаля прокуренные зубы. Ему было весело.

Выскочив из-под огня, они, не сбавляя ход, погнали дальше. Корме машины изрядно досталось. Стекла покрылись густой сеткой трещин, в стенах появились сквозные пробоины. Произошедшее никак не укладывалось в сознании Ворона. Он судорожно искал ответы, что вообще произошло? Откуда у нападавших авиация и мощное новейшее оружие? Кто они? Вывод напрашивался один. Это начали действовать прежние хозяева — рахдониты, тем более, и мельком увиденный ими тилтротор имел узнаваемые черты. Такие и прежде ему доводилось наблюдать в небе.

Это меняло все расклады. Прежней веселой жизни больше не будет. «Нас начнут убивать… давить как курей. Надо чего-то придумать. Пока еще есть время…», — лихорадочно соображал Шибаев-младший. Доехав до ближайшего блокпоста, на котором стояли шестеро его бойцов и капрал-инструктор из числа имперцев, Ворон тормознул броневик и, открыв дверь, соскочил на землю.

— На базу напали. Мы едва вырвались. Надо связаться с начальством и доложить о произошедшем, — пояснил он через автопереводчик черному. Тот молча кивнул и полез в машину, для настройки канала связи.

Начальство

выдало ценные указания. Оставаться на месте и ждать дальнейших приказов. Еще через полчаса им сообщили, что передовой отряд поддержки прибыл на точку и не встретил сопротивления.

— Возвращайтесь и приступайте к поисково-розыскным действиям, окажите поддержку представителю контрразведки Абвера. Первое, что сделал Ворон, вновь оказавшись на базе — проверил концлагерь. Он был пуст. Нашелся единственный человек, который то ли из трусости, то ли по иным причинам не ушел вместе с остальными. Это тоже теперь предстояло выяснить.

— Почему не сбежал со всеми?

— За меня уже внесли плату, утром и без того должны были отпустить домой.

— Понятно, — не скрывая презрения, бросил в ответ Ворон. — Рассказывай, что тут было.

— Прилетел корабль с винтами, сел посреди лагеря. Окрикнул всех, приказал всем построиться и идти к форпосту по дороге следом за вояками.

— Кто это были?

— Не знаю, по виду похожи на имперцев, но точно не они. Иномиряне.

— Что еще делали?

Свидетель подумал и добавил не так уверенно:

— Вахрамеевых отдельно собрали и на борт корабля загнали.

— Вахрамеевы? — проскрипел зубами Ворон, — Точно знаешь? Не врешь?

— Ей-ей, клянусь. Они все в том бараке жили. Оттуда их и увели. Я сам все видел. А можно я уйду уже?

— Куда? Не егози. Сейчас тебя будут снова допрашивать. Дойчи. И смотри, говори все толком!

— Всенепременно, как же иначе…

Но Ворон уже не слушал жалкого бормотания труса. Он почти бегом направился к машине, по дороге прихватив пару своих шуцманов. У него была зацепка. И он собирался раскрутить ее сам. Теперь это было его личное дело.

Терять время он не стал и прямиком рванул в Тару, подняв Акинфия посреди ночи громким стуком в дверь. Тот, увидев броневик и стоящего у порога Ворона, сразу принялся льстиво улыбаться, кланяться и заискивать.

— Какие гости к нам пожаловали. Емельян Андронович… — но не успел он закончить приветствие, как получил резкий тычок кулаком в живот, а когда, скрючившись, упал на колени, Ворон еще и добавил пару раз с ноги, пробив тому в грудь, крепко приложившись носком тяжелого ботинка. Акинфий упал, застонав, но цугфюрер, ухватив его за шиворот, приподнял и прошипел с ненавистью:

— Слышь, плесень, твои сродственнички из лагеря сбежали. Какие-то шибко ловкие вояки явились на воздушном корабле и всех постреляли. Да не в том беда. Много они моих людей побили. А вот за это всем придется заплатить и с лихвой! Сыщешь их мне и доложишь, куда они, такие хитрые, запрятались.

— Помилуй, Емельян Андронович. Да где ж я тебе их найду? Ничего про них не знаю, не ведаю.

— Не о том ты думаешь, собака. Сроку тебе три дня. Не принесешь в зубах, всю твою семью под нож пущу, а баб да девок на круг поставлю, пускай, что такое с настоящими мужиками кувыркаться, сведают… Все ли понял?