Шрифт:
Враг у ворот.
Если жаждешь смерти моей – я прощу
Замыслил придать – отомщу
Хочешь войны я готов!
Прав ли я – рассудит лишь Бог.
Нормандия.11:43 Монтегрю-стрит 21 сентября 1944.
Похоже, что я так и не дождусь солнца этим летом. Промозглая дождевая мгла уже второю неделю витала над старым Лондоном, делая его похожим на город обетованный бесплотными призраками. Вторую неделю…
Отпуск, столь долгожданный, неожиданный и уже практически закончившийся был безвозвратно
От нечего делать и крайнего нежелания мотаться по холоду улиц я целыми днями просиживал в кресле, курил честерфильд и перечитывал сваленные в углу старые, ещё довоенные, номера Ивнинг стандарт. Прочитанными я исправно подкармливал пузатую буржуйку, что стояла рядом с окном и жутко дымила, словно тем самым выказывая своё презрение к моим тщетным попыткам прочистить засорившийся дымоход.
Уже вторую неделю.
Я грустно вздохнул. Отбросив в сторону надоевшую до боли в глазах газету, я потянулся и тут же сморщился от боли. Задетое вражеской пулей плечо ещё ощутимо побаливало, и царящая на улице погода отнюдь не содействовала скорому его выздоровлению.
Прикурив очередную сигарету, я устало прикрыл глаза, вспоминая события недалёкого прошлого.
События, благодаря которым жизнь моя уже во второй раз сменяла свой мерный бег, переходя из спокойного русла маленькой речки в изобилующее перекатами жерло горной реки.
12:14 Площадь Британского музея 27 июля 1944.
Вызов на задание, настоящее боевое задание. Когда не знаешь наверняка, вернёшься ты с него или останешься где-то там далеко. Там, откуда не пришлют твоим родственникам уведомление о смерти, там, где тебя некому будет хоронить. Не будет траурной церемонии, возвышенных речей священника, торжественного звучания военного оркестра. Там ты останешься гнить, безымянным, забытым.
Вызов. Он всегда, как удар грома.
В то памятное утро я вышел немного прогуляться. Промозглая изморось, подгоняемая порывами холодного ветра к полудню грозилась перерасти в настоящий ливень. Дойдя до Британского музея, что располагался в десяти минутах ходьбы от моего скромного жилища, я остановился, размышляя, куда направиться далее. Неожиданно порыв сильного ветра, едва не скинув с меня клетчатый кепи, пронёсся над площадью. Инстинктивно я вздёрнул руку вверх пытаясь придержать её и тут же почувствовал несильный удар в бок; невзрачный господин в потрёпанном временем котелке и мятой ливрее клерка быстро подойдя ко мне с боку, молча сунул мне спичечный коробок. Глянув мне в глаза, он чуть прикрыл веки, словно подтверждая, что не ошибся, что этот коробок предназначается именно мне и, развернувшись, быстро скрылся в полутьме ближайшей подворотни.
Глянув ему в след, я пожал плечами. Сунув загадочный коробок в карман, я ещё немного погулял, купил у уличного торговца пачку дешевых сигарет и только после этого направился домой. Я знал, что этот невзрачный тип следит за мной, штаб слишком сильно радел о конспирации и допускать промашек был не намерен.
Дойдя практически до самого низа Монтегрю-стрит, я, со скрежетом отворив парадную дверь, скрылся в недрах двухэтажного дома.
Моё жилище располагалось на втором этаже и являло собой маленькую комнатку; кожаный диван, небольшой комод и кресло посередине. Кинув пальто на вбитый прямо в стену гвоздь,
Стараясь не помять, я вытащил бумагу из коробка, развернув её, я прочитал выведенные корявым почерком слова: 14-00 Оксфорд-стрит 5. Глядя на эту лаконичную надпись, я ощутил, как в душу медленно закрадывается противный холодок; не страх, он давно не преследовал меня, скорее это был холодок предчувствия. Предчувствия чего-то неизбежного, от чего нельзя ни спрятаться, ни отказаться.
Глянув на часы, я чертыхнулся: было без четверти два. Быстро накинув только что снятое пальто, я понёсся по лестнице вниз: те, с кем я должен был встретиться, не любили, когда кто-то вне зависимости от обстоятельств, вынудивших его пренебречь указаниям, не выполнял требований изложенных в послании.
Не став ловить редкое нынче такси, я быстрым шагом направился по указанному адресу. Изрядно сэкономив время, срезая путь по многочисленным дворам и проулкам, я вскоре очутился на Оксфорд-стрит.
Меня уже ждали: чёрный трофейный мерседес, с многочисленными отметинами от пуль на изрядно помятых бортах, стоял у обочины с включённым мотором. Сквозь запотевшее лобовое стекло просматривались два темных силуэта на передних сидениях. Подойдя к машине со стороны водителя, я осторожно нагнулся, достал сигарету, чуть поводил ею из стороны в сторону показывая, что хочу прикурить. Выждав несколько секунд, водитель, приоткрыл стекло на ширину ладони, неторопливо, чуть прищурив глаза, как это обычно делают констебли из Скотланд-Ярда, прошелся взглядом по моему лицу, после чего молча кивнул назад.
Кинув не понадобившуюся сигарету на мостовую, я сел в машину. Едва дождавшись, пока я закрою за собой дверь, водитель, стремительно набирая скорость, погнал машину к окраинам Лондона.
За окном проносились кварталы. Стоявшая вдоль домов бронетехника, солдаты, с нашивкам армии США, британские военные патрули… Словно объезжая их машина постоянно петляя, сворачивала в проулки и снова выскакивая на оживлённые улицы.
Выждав пока мы минуем очередной блокпост, сидевший спереди пассажир – рыжеватый молодой парень в клетчатой куртке и c роскошными бакенбардами, неторопливо полуобернувшись, спросил.
– Майор Пол Мэклтон?
– Да.
Словно удовлетворившись моим лаконичным да, парень развернулся обратно: оставшаяся часть
пути прошла в полном молчании. Вообще-то если быть честным я никогда не считал себя майором и хоть как-то причастным к военной иерархии. До войны я занимался археологией, с многочисленными экспедициями объездил пол мира: был в Амазонии и Африке, Индии, Мексике и даже в далёкой Австралии.
Перед самой войной, находясь на раскопках в Египте, я случайно познакомился с одним человеком. Тот был похож скорее на богатого фабриканта, чем на военного, и хотя я до сих пор не могу с точностью сказать кто он, но то, что он как-то связан с Британскими вооружёнными силами, или разведкой, не вызывает у меня никаких сомнений.