Враг внутри
Шрифт:
– Да как вы смеете? – стала возмущаться разрушительница семейных вечерних посиделок, – Вы должны быть на моей стороне! Это ваша прямая обязанность! Ваша официантка хамит, за нас решает, что мы будем есть и пить, хотя мы даже и не думали…
– Но вы могли заказать что-то другое, – перебил ее директор.
– Давайте мы просто оплатим и уйдем, – вмешался Денис.
– Это хорошая мысль, – согласился Арсений Михайлович.
– Не смей! – возмутилась девушка.
Но Денис уже положил сумму, превышающую финальный чек раза в два, и стал выталкивать ее из кафе. У двери он обернулся
– Простите.
А когда встретился взглядом с Сашей, тут же быстро опустил глаза, чувствуя, как пунцовость достигла кончиков ушей и ползет дальше к макушке, а стыд вот-вот загонит его под самый асфальт чуть ближе к центру Земли.
Дверь за ними наконец захлопнулась, в кафе воцарилась долгожданная тишина, что в первые несколько минут была звенящей, и посетители вновь вернулись к прерванной трапезе. Арсений Михайлович тихо спросил у Саши:
– Ты в порядке?
Она кивнула и выдавила улыбку.
Когда Саша убралась со стола, обслужила оставшихся клиентов, и у нее появилась свободная минутка, она попросила бармена подстраховать, а сама направилась в туалет.
Нет. Девушка далеко была не в порядке. Она была разозлена, она была в бешенстве, она была в ярости. Она чувствовала, как весь спектр эмоций той выскочки передался ей, намереваясь взорвать либо ее голову, либо окружающее ее пространство.
– Какого черта ты делаешь? – закричала она на свое отражение в зеркале и тут же опустила глаза, глядя на медленно утекавшую воду из сломанного крана и чувствуя, как вместе с этой водой также утекает и ярость, забирая с собой остатки сил.
Она вновь посмотрела в зеркало.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросило ее отражение, – ты не видишь, что окружающие тебя просто используют? Люди в кафе, друзья, родители! И долго ты будешь позволять им это?
Саша внезапно почувствовала, словно весь груз мироздания опустился на ее хрупкие плечи. Ей хотелось закрыть лицо руками и заплакать в голос.
– Родители любят меня, – отвечала она своему отражению.
– Ты в этом уверена? – отражение в зеркале язвительно ухмыльнулось в ответ.
– Любят, – уже тише сказала Саша, опустив голову, – любят, – повторила она почти шепотом.
"Охотники за головами"
После смены она довольно поздно вернулась домой, так как отец в очередной раз не приехал за ней, и ей пришлось идти пешком. Благодаря дару она могла заранее чувствовать приближение людей с нехорошими желаниями, и вовремя сворачивала в сторону, но все равно путь оказался не самым быстрым, и она вновь до жути перепугалась. Как, впрочем, и всегда. Ведь это далеко не первый раз, когда отец обещает приехать за ней, а по итогу она вынуждена одна возвращаться домой в полной темноте. И, вероятно, всего не последний.
"Ты до сих пор уверена, что родители любят тебя?"
Она неожиданно вскочила с кровати. Солнце уже пробивало к ней свои лучики сквозь неплотно закрытые занавески. На часах было половина восьмого.
Вот черт! Не хватало только в школу опоздать!
– Мааааам! Ты почему меня не разбудила?
Одной рукой Саша причесывала черные волосы, пытаясь собрать их в хвост, пока чистила зубы и одевала
– Как? Ты еще не ушла?
– Да мам! Я словно для вас не существую!
– Не говори глупостей, давай быстрее в школу собирайся.
– Пап, ты же заберешь меня в художку после уроков?
Отец что-то хмыкнул в ответ, даже не удосужившись оторваться от компьютера.
– Я буду тебя ждать, пап! Мам, напомни, ему, пожалуйста!
– Люблю, целую, родная!
Мать все также погрузилась в турецкий сериал, в котором она зависала буквально круглосуточно. Порой Саша удивлялась, как они нашли друг друга. А потом глядя на то, как родители живут каждый в своем экране, поражалась уже тому, каким чудом ей удалось вообще родиться на свет.
– Нет! Нет! Нет! Стой!
Но желтый автобус захлопнул двери, не дождавшись ее, и уехал.
– Черт!
Часы показывали без четверти восемь. Пешком до школы только двадцать минут. Будь она легкоатлеткой, то смогла бы домчаться за десять, но Саша бегает разве что от столика к столику. А опоздай она еще раз хотя бы на минуту, Марья Васильевна шкуру с нее спустит. Ну нет! Неужели весь вчерашний заработок придется потратить на такси? Да блин!
Но ей ничего не оставалось, и в кабинет литературы она вбежала без трех минут восемь, и, едва переводя дыхание, плюхнулась за последнюю парту рядом с лучшим другом Семеном.
– Фух! Успела!
– Ты опять проспала, подружка? – участливо спросил Семен и пододвинул ей учебник, так как уже знал, что Саша забыла свой дома.
И не прогадал. В этом был весь Семен. За многие годы дружбы он успел изучить ее привычки и манеры досконально. Ну почти.
– Спасибо, – улыбнулась Саша ему, так и не найдя учебника в сумке.
Ну хоть голову взяла, как любила поговаривать Марья Васильевна.
– Что-то произошло? – спросила Саша, когда оглядела класс.
Девушки, чье щебетание и ржач обычно заполнял стены кабинета даже после звонка, сейчас сидели спинами друг к другу и усиленно наводили красоту, глядя то на себя в зеркальце, то на соседних девушках, словно следя за соперницами. Да еще и Марья Ивановна, впорхнувшая в кабинет, выглядела более воодушевленной, чем обычно. Даже оттенок губной помады у нее был ярче, чем обычно, и в целом, чем было положено по регламенту.
– А ты что, не слышала? – Семен ей зашептал, едва склонившись к ней, – Дэн расстался с Натали. Теперь у девчонок появился шанс заполучить себе первого красавца.
– Да ты что? – выдохнула Саша.
Но она уже не слушала соседа по парте, так как его голос заглушили нахлынувшие на нее желания женской половины класса, которые она не в силах была подавить.
Конечно, люди постоянно чего-то хотят, и обычно это что-то простое, но главное – не сосредоточенное в одном и том же месте и на одном и том же уровне силы, и такие распределенные желания она еще как-то отфильтровывала. Однако стоит только этому перерасти в вожделение, что начинает скапливаться в головах двух и более людей, эта идея набирает такой напор, что прорывает заботливо выстроенные вокруг психики барьеры и затапливает все – и ее мысли как отдельного человека, и ее восприятие окружающей действительности в целом.