Враги по оружию
Шрифт:
— …Или вот есть Вертикальный город, но туда не добраться, — вещал Берендей, — потому что доподлинно неизвестно, где он стоит и что из себя представляет. А знаем только: великие умельцы там живут, киборгов делают и всякие другие вещи. Окружен Вертикальный город некрозом, всего несколько проходов и есть…
Артур вспомнил безумного киборга, которого убил Лекс на Полигоне, и найденный при нем дневник: Вертикальный город, похоже, вел переговоры с Омегой.
— …Говорят, только джагеры попасть туда и могут. Был давно, еще отец мой рассказывал, джагер Вик Каспер [6] ,
6
О судьбе Вика Каспера рассказано в романах «Джагер» А. Левицкого, А. Бобла и «Падение небес» А. Бобла.
Убаюканный монотонным голосом старика Берендея, Артур начал проваливаться в тяжелую дрему. Ему мерещились огромные платформы доминантов, реющие над Пустошью. Ему казалось, что с платформ кто-то недобрый следит за людьми и переставляет их, как генерал Бохан — фигурки солдат по карте. И этот вершитель судеб несовершенен. Он действует бездумно, но задорно, улыбка изгибает его тонкие губы. У вершителя судеб — светлые глаза, они заглядывают прямо в голову, лезут в мысли и чувства, и улыбка становится шире, и видны уже тонкие клыки… Вздрогнув, Артур проснулся. По-прежнему звучал голос Берендея.
— …Вот в Вертикальный город бы податься! Эх, кабы знать, где он, да по некрозу гулять, как по земле… Эй, сынок, — дед глянул за спину Артура в темноту, — ты там не был?
Сидевший в темноте пошевелился — в первый раз с тех пор, как Артур расположился у огня. Хрустнули суставы, зашелестела ткань, и к костру подошел высокий мужчина. Артур посмотрел на него снизу вверх: одет в просторную куртку с капюшоном, скрывающим лицо, темные штаны, заправленные в высокие ботинки, в руке небольшой пистолет с деревянной рукояткой. Он сунул пистолет в карман, уселся справа от Артура, скрестив ноги, и откинул капюшон. Левая сторона его лица от иронично приподнятого уголка рта до прищуренного глаза была покрыта сложной татуировкой: черные и белые линии перекрещивались под немыслимыми углами, создавая ломаный орнамент. Мужчина повернулся к Артуру и представился:
— Маузер.
Артур назвал себя. В Маузере его поразило все: и темные волосы, забранные в длинный «хвост», и татуировка, и свирепое выражение лица в пляшущем свете костра. От такого хотелось держаться подальше, а лучше — пристрелить. В спину.
— В Вертикальном городе не бывал, но где он — знаю. Туда не пройти, это далеко, на Урале.
Артур ни разу не слышал слова такого — «Урал» — и не понял, о чем речь. От всего облика Маузера исходило ощущение чуждости.
— Ты знаешь, что задумала Омега? — спросил он Артура.
И Артур ответил, рассказал все, что знал. Мужики у костра слушали с почтительным молчанием. Только Лука вертелся, кряхтел, видно хотел вставить свое веское слово — пришибленность
— Все повторяется. — Маузер уставился на огонь. — Вы не помните прошлого и не представляете себе ход истории, а jна движется по спирали. Снова люди в черной форме идут на Москву.
— А ты, можно подумать, представляешь. — Лука шумно заворочался, пытаясь найти удобное место, и вдруг замер, поймав на себе взгляд Маузера, уменьшился и вроде как даже похудел.
— Переодеться бы тебе, сынок, — обратился Берендей к Артуру, — у меня от сына штаны остались и рубаха, тебе подойдут как раз. Не то пристрелят, с ворогом проклятым спутают… Жди, сейчас я! — Старик поднялся и довольно бодро для его лет потрусил к ближайшему дому.
Расставаться с формой Артуру не хотелось, но жизнь дороже удобств. Когда Берендей вернулся, Артур надел холщовую рубаху прямо поверх пуленепробиваемого жилета.
— Так делать-то что будем? — пророкотал Курганник. — Я предложил бы поспать. Подумаем завтра. Хозяин, согласен? Артур кивнул.
— Староста, спальные места есть? Дед почесал в затылке, оглядел дезертиров, подергал бороду и изрек:
— У меня в хижине ночуйте. Вот она, — указал на одноэтажный каменный дом с крышей из ржавой жести, где укоренилась рыжая трава. — Вповалку ляжете, не беда, всё теплее… Вы люди новые, я за девок наших беспокоюсь…
— И правда, надо поспать. — Маузер потянулся. — Да, Тимми?
Только сейчас Артур заметил возле засохшего дерева еще одного человека, лежащего на земле.
— Тим, ты что, дрыхнешь? — крикнул Маузер. Человек вскочил, выхватил пистолет, заозирался.
Отражая свет костра, его глаза горели, как у волка, перебегающего дорогу сендеру. Успокоившись, парень спрятал пистолет и уселся возле Маузера, скрестив ноги. Пламя осветило лицо Тима — да он молод совсем, можно сказать, юнец безусый. Бандану парнишка повязал вокруг ушей, оставив открытой бритую макушку.
Курганник, хрустнув суставами, зашагал к Берендеевой хижине. За ним потянулись остальные из команды Артура, который тем временем с интересом поглядывал на Маузера и его не менее странного приятеля, пытаясь сообразить, что же именно привлекло его внимание. Он чувствовал: эти люди знают больше, чем хотят показать. У него с детства было чутье на недомолвки.
Сначала Артуру казалось, что Маузер все время ухмыляется и прищуривается, сейчас же, когда он шептал Тиму что-то серьезное, стало понятно: левая половина его лица покрыта шрамами, татуировки повторяют очертания рубцов.
— А ты чего не идешь? — обратился к Артуру Лука, переминаясь с ноги на ногу; его пузо вибрировало, как студень.
— Хочу с умными людьми поговорить, — ответил Артур и ощутил недобрый взгляд Маузера.
Толстяк, шумно сопя, навис над головой, Артур едва ли не упирался затылком ему в живот.
— Ты где такое брюхо отожрал? — прищурившись, спросил Тимми. Голос у него был как у подростка, начинающего взрослеть.
Даже в темноте было видно, как Лука покрылся пунцовыми пятнами, но что сказать, не нашелся. Почуяв его смущение, Тимми продолжил наседать:
— Кто говорит, что брюхо солидности придает, тот брешет! В могилу оно сводит и девкам не нравится, я-то знаю! А уж как бегать тяжело…
— Да заткнись ты уже, шмакодявка! — не выдержал Лука.
Собравшиеся вокруг костра заржали. Толстяк махнул рукой и, гордо вскинув голову, двинулся к хижине.