Враги по оружию

Глумов Виктор

— Правильно! — Маузер пнул черный шлем. — Ибо нефиг с этими фашистами!

ЭПИЛОГ

Ника смотрела на Лану — еле-еле удерживая равновесие, покачиваясь, девочка подбегала к Высю, парень ловил ее, подбрасывал в воздух, и над свалкой звенел счастливый детский смех. Снова очутившись на земле, Лана поворачивалась и устремлялась к маме,

наступала очередь Ники ловить и подбрасывать.

Лану не заботили проблемы. Лана не переживала за папу, хотя в первые дни очень скучала. Лане нравилась свалка: вокруг столько всего интересного!

Ника подняла дочку. Теплое легонькое тельце. Не хочет обнимушек, вырывается, повизгивает от нетерпения, настолько ее захватила игра.

Высь наблюдал за ними с улыбкой. Он повзрослел быстро и неотвратимо: жестче стал рот, появилась складка между бровями. Ника была благодарна парню за это, она не смогла бы утешать и тянуть на себе двоих детей. Она и себя-то еле тянула, если быть честной. Потому что Артур опять ушел.

В прошлый раз Ника схитрила, умудрилась дождаться, оставшись на ферме. Дождалась.

А теперь дни тянулись, муж не возвращался. Омега сожгла ферму — Высь ходил на разведку и нашел только занесенные песком, разграбленные развалины. И обгоревшие скелеты людей. Высь тогда у каких-то кетчеров на патроны выменял бутыль самогона, и они с Никой напились.

И еда заканчивается. И на свалке никого. Даже те кетчеры откочевали подальше от Москвы и гарнизона. И Лана уже не скучает по дому и папе.

Ника отпустила дочку и заплакала, слизывая слезы. Что ждет ее? Что ждет детей — Лану и Выся? Неужели, голодная смерть?

— Не реви! — с нарочитой веселостью крикнул Высь — Он вернется за нами!

Славный паренек, здесь они стали друзьями. Взвизгнула и расхохоталась Лана. Ника нашла в себе силы улыбнуться.

Над свалкой садилось солнце, тянулись изломанные тени. Пора закрываться в убежище, ужинать (скромно, очень скромно), ложиться спать, чтобы половину ночи ворочаться в душной темноте, когда страхи выходят на охоту и отчаяние прячется под кроватью… Этот звук Ника не спутала бы ни с чем — так ревет двигатель танкера.

— Омега! — одними губами произнес побледневший Высь.

Ника подхватила Лану, зажала ей рот и метнулась к убежищу. Высь бежал

следом, прикрывал отступление. Нырнули в подпол, захлопнули крышку люка. Лана пыталась вырваться, муслякала ладонь, но Ника держала крепко. Сердце пропустило удар. Танкер остановился неподалеку — один танкер, да ведь и одного хватит… Высь взял со стола хауду.

Наверху ходили, Ника слышала топот, но не могла определить, сколько человек. Откуда им известно про убежище?! Что делать, Высь не перестреляет всех!

Вот кто-то подошел к самому люку. Высь прицелился. Ника кивнула: правильно, убей хоть одного. Неужели они захватили Артура, пытали его, вызнали про семью?! Неужели это конец и ей никогда не дождаться мужа?!

У нее никого не останется. Как тогда. В детстве. Вокруг будут трупы близких. И можно только мечтать умереть первой, чтобы не видеть гибели дочери. Стоявший наверху не торопился открывать люк. Зачем-то постучал в него. Ника расслышала голоса: за пределами самохода над чем-то шутили, смеялись.

Высь перевел на Нику ошалелый взгляд и прицелился в нее. Правильно. Ника улыбнулась с благодарностью. Сейчас станет легко, сейчас станет спокойно. Ее не будут мучить, насиловать. Она не увидит, как убьют Выся. А может, Лану пощадят? Глупо надеяться, ведь на ферме никого не оставили в живых. Ника кивнула: стреляй. Высь зажмурился и нажал на спуск. Родной, до боли знакомый голос весело крикнул:

— Ника! Я вернулся!

Грянул выстрел. Ника не успела уклониться, но в последний миг дрогнула рука Выся. Выскользнув из ослабевших материнских объятий, завопила Лана.

* * *

Наверху Маузер, услышавший выстрел, уронил самокрутку и кинулся к убежищу. Глыба, Барракуда и Кусака рванули за ним. Маузер успел подумать: «Не может все закончиться плохо, мы же вернулись!» Воображение уже рисовало ему труп Артура и рыдающую над ним жену.

Его страхи не подтвердились. Ревел напуганный черноволосый ребенок. Худой, очень бледный парень сидел на полу и тряс головой. Артур прижимал к себе седую девушку. Девушка гладила его лицо и приговаривала исступленно:

— Живой. Живой. Я дождалась. Теперь все будет хорошо. Я дождалась. Моя любовь сохранила тебя.