Враги
Шрифт:
Конечно, это было трудное испытание. Никогда в жизни Ворону ещё не приходилось настолько много ходить, да ещё без отдыха, и, признаюсь, не раз казалось, что уже нет сил двигаться дальше, а замученное сердце вот-вот остановится, не выдержав напряжения. Но стоило только представить, что Рюк сейчас уйдёт, бросив меня здесь одного, как сильнейшее отчаяние заставляло бедные ноги, спотыкаясь, снова нести тело вперёд…
Находясь в практически полуобморочном состоянии, я, честно говоря, даже не заметил, когда проводник
– Прости, Терри, но так было нужно– я всё время чувствовал, что кто-то идёт по нашим следам. Молодец, вот уж не ожидал, что ты настолько хорошо справишься - теперь расслабься и поспи, а Чемурюк покараулит…
Думаю, упади в ту ночь Луна на Землю, даже этот грохот не разбудил бы уставшего разведчика. Но, к сожалению, слишком короткого отдыха было недостаточно, чтобы восстановить потраченные силы, и когда Рюк толкнул в плечо, пытаясь разбудить, я недовольно застонал:
– Делай что хочешь - не пошевелюсь, пока не высплюсь…
– Серьёзно, что хочу? Интересное предложение… - незнакомый голос засмеялся, и на этот раз удар был такой силы, что показалось - на меня обрушилась гора. Неудивительно, что сонные глаза сразу же распахнулись, и в них отразились не только танцующее пламя ночного костра, но смешанная с гневом боль:
– Да как ты посмел… - договорить я так и не успел, потому что удар повторился, и вместе со стоном на горящие возмущением щёки хлынули слёзы.
Обычно звонкий голос Рюка на этот раз прозвучал в голове непривычно хрипло и с явным усилием:
– Тише, Терри, тише… Ни в коем случае не сопротивляйся, терпи и молчи, иначе будет ещё хуже - прошу, собери волю в кулак. Не дай вырваться твоей силе, этого он и добивается…
Кажется, правая ключица была сломана… Почему-то не в силах пошевелить и левой рукой, я заморгал, стараясь прогнать постыдную влагу с глаз, и, пусть не сразу, но мне это удалось. Представшая картина была более чем безрадостной: у костра, опустив голову на грудь, на коленях стоял Рюк. Его руки плетьми повисли вдоль тела, у шеи поигрывал, вздрагивая, узкий серебристый клинок, уже прочертивший несколько кровавых дорожек на коже рядом с кадыком.
Высокий человек с длинными светлыми волосами, струившимися по груди и спине волнистыми прядями, наклонив голову и не глядя в мою сторону, нарочито «заботливым» голосом произнёс:
– Ну что, детка, проснулся? Как рука, наверное, болит?
Меня переполняла злость на это чудовище в изящном, облегающем тело кожаном костюме, сшитом по последней столичной моде. Выглядывавшая из-под воротника белоснежная рубашка прекрасно гармонировала с чёрным глянцем сюртука и сиянием начищенных лаковых сапог.
Если бы у этого типа была коса, я принял его за Избранного,
Голос Рюка оторвал меня от размышлений:
– Быстро отвечай, не провоцируй его!
И я покорно кивнул:
– Больно, ты же сломал кость…
«Придурок в чёрном», как я окрестил его за глаза, неприятно засмеялся:
– Правильно, и за честность, пожалуй, подлечу твои бедные косточки…
Боль тут же прошла, но порадоваться такому «везенью» не пришлось, потому что мерзавец продолжил:
– Но за то, что ты, глупый ребёнок, посмел обратиться ко мне без должного уважения, придётся наказать…
Кость снова хрустнула, и в глазах потемнело, Рюк же продолжил хрипеть в голове:
– Молчи, сдерживай себя, никакой ругани - немедленно извинись… Терри, ты обещал беспрекословно слушаться - этому психу нельзя возражать…
Даже боль не помешала бы Терри-Ворону высказать негодяю, что я о нём думаю, но данное Рюку слово удержало от этого, и, более того, презрительно скривившиеся губы «выплюнули» ироничное:
– Простите…
Мучитель наконец-то поднял голову, с интересом рассматривая свою «добычу»:
– Громче, повтори громче!
Я рявкнул так, что заболело в груди:
– Прости, говорю, чтоб тебя… и твою… и всех вас по очереди…
Рюк в голове застонал, а «придурок» захлопал в ладоши:
– Отлично, просто превосходно! Выбирай, что мне сначала отрубить твоему другу-оборотню - палец или сразу руку?
Я только открыл рот, чтобы просить его о прощении, но тот уже пнул Рюка ногой и, когда он упал, несколько раз медленно провёл мечом по его спине. Так, чтобы «упрямец» видел, как змеится кровь по старой рубашке, а лезвие вспарывает белоснежную кожу проводника, обнажая мышцы…
Голос оборотня продолжал стонать в голове:
– Спокойней, Терри - мне не больно, ну, почти. Если не хочешь навсегда покончить с Чемурюком, извинись так, чтобы он поверил, что ты сдался…
И я упал на колени, но головы не опустил, стараясь не слушать собственный жалкий, полный отчаяния крик:
– Остановись… тесь! Пощадите его, я всё понял и больше не совершу ошибку!
– никто ещё так не унижал Терри-Ворона, но жизнь Рюка была дороже этих пустых слов, что произнесли дрожащие губы гордого Избранного.
Незнакомец перестал смеяться и, протянув руку, мгновенно залечил раны проводника, казалось, тут же забыв о его существовании. Теперь всё его внимание было приковано ко мне: он подошёл совсем близко, и, глядя в эти карие с золотыми искрами глаза, я шептал, забыв о только что данном обещании и снова переходя на «ты»: