Врагов выбирай сам
Шрифт:
– Когда-то был доблестный хайдук Зако по прозвищу Золотой Витязь, – начал Безымянный, чуть покачиваясь в такт собственным словам, – он совершил множество подвигов, победил самого Некроманта, много путешествовал, и неисчислимое множество земель повидал на своем веку...
Артур хмыкнул. Но слушал внимательно.
– И однажды приехал хайдук Зако к некоей цитадели, что воплощением ужаса и скорби высилась на мрачной равнине, бесприютной, безжизненной и безнадежной.
И был в цитадели некто, ненавидящий все живое, кто начал говорить с Зако. И соблазнил он доблестное
Но стоило лишь доблестному хайдуку дать свое согласие на великий бой с великим Злом, как страшно содрогнулась цитадель, и громко расхохотался говоривший с ним:
– Отныне, о доблестный хайдук, твое тело станет принадлежать мне! А ты, безгласный, бездыханный, бессильный, будешь во веки веков охранять цитадель.
И стало так.
С тех пор душа хайдука, заключенная в камень, пребывает в цитадели, бессильная изменить свою жалкую участь.
Но Некто не знал, что, когда отбирал он тело у Золотого Витязя, возмущение мира стало столь велико, что умершие восстали из могил... Во всяком случае, один восстал, – добавил рассказчик, запнувшись. – Ваш покорный слуга.
– Так ты еще и мертвый? – без особого удивления уточнил Артур.
– Ну... да. Я умер, а потом вот... вот так.
– Ясненько.
Юноша выбил трубку о камень. Встал. Поднял топор. И аккуратно приложил собеседника обухом по темени.
Тот упал, не издав ни звука.
Артур крепко связал тело добытой все из тех же сумок веревкой. Взвалил на плечо. Отволок к своему опустевшему гробу. Сбросил гостя туда – благо тому хрустальный саркофаг оказался совсем не тесен. А потом задвинул на место прозрачную тяжелую крышку.
– Отдохни, покойничек. – Рыцарь поднял, было руку: осенить усыпальницу крестом, но, подумав, не стал. Еще подохнет тот, внутри. А он, может статься, Ольжеху нужный.
Потом Артур сидел на краю обрыва, свесив ноги в туманную бездну, курил уже третью по счету трубку и ожидал. Все маги, которых он знал, были весьма и весьма неторопливы. Только Альберт, младший братишка, не успел еще набраться этой высокомерной неспешности. Но и он сладко спал в своем гробу, совершенно не думая о том, что время-то идет.
Впрочем, до появления Ольжеха спешить действительно было некуда.
Артур очень надеялся, что разбудили их с Альбертом не для того, чтобы сообщить об очередной пропасти, в которую якобы катится Единая Земля. Попросту говоря, Долина. Надоело уже до судорог! Спаси этих. Чтобы спасти, убей тех. Чтобы убить, вступи в сговор с такими тварями, каких порядочный храмовник должен изничтожать быстрее, чем вспомнит первые слова «Отче наш». Хватит. Наспасались. Больше всего хотелось вернуться домой... Ну, не домой, конечно, дом давно разрушен. Вернуться бы в Шопрон. Пред светлые очи командора. И жить спокойно. Присматривать за братишкой, который, увы,
Ну и Катерина, конечно, заждалась уже. А Галя с Марийкой! Ирина, поди, все глаза выплакала. И кто скрашивает трудную жизнь с нелюбимым мужем Алесе и Лане?
На этом благочестивые размышления были прерваны. Появился Ольжех с бутылкой в руках и сразу начал орать:
– Почему светло? Откуда солнце? Где твой братец?
– Спит, – отрезал Артур.
Ольжех, как курица крыльями, взмахнул рукавами и побежал в дом. Через минуту вернулся и снова вызверился:
– Ты что здесь устроил, мальчишка?! Где ты взял солнце?
– Я? – удивился Артур.
– Взаимостояние, – застонал Ольжех, – пробой в Теневую Лакуну. Тридцать четыре самоцвета, сто лет работы, километры формул, а этот... Ты хоть понимаешь, что натворил? Солнце сдвинулось... Солнце! Ты привязал Теневую Лакуну к Прохладному миру.
– И что? Будет у вас погреб.
Ольжех каркнул и сел, прижимая к себе бутылку. Артуру стало жаль старика. Он выдавил ободряющую улыбку и добавил:
– Там темно. Холодно. Овощи хранить можно...
– Тебе... – маг задохнулся, откашлялся, – тебе было сказано: сидеть и не двигаться.
– Я что, дурак...
– Да!
– ...делать все, что вы говорите? – без заминки продолжил Артур. – Тут к вам прилетел какой-то. Я его в гроб уложил. Самое место.
– Что?.. – Ольжех вскочил, выронил бутылку, подхватил ее на лету. – Куда уложил? Кто прилетел? Что еще ты тут наделал?
– Да живой он, – поморщился юноша, – я его легонько. Но он все равно мертвый. Так что лучше пусть там и остается, где есть.
– Что?.. – безнадежно переспросил Ольжех. – Зачем только я тебя разбудил?
– Это я у вас спросить хотел. – Не дожидаясь ответа, Артур встал и ушел в дом. Вернулся он оттуда с двумя кубками. Один протянул магу: – Не пейте из горла – дурной тон.
– Рассказывай, – приказал Ольжех, безропотно отдав вино.
– Нет уж, – хмыкнул Артур, – пускай сам рассказывает.
– Так он живой?
– Мертвый.
– Но...
– Вернее, не-мертвый. Я его оглушил только. А покойником он еще раньше был.
– Свалились вы на мою голову, – пробормотал старый маг и, окончательно смирившись, отхлебнул из своего кубка, – герои... Что ты, что братец твой...
– Альберта не троньте, – набычился Артур.
– Да не трогаю я никого. – Ольжех вздохнул. – Толку-то. Ладно, куда ты его девал?
– К себе в гроб.
– Ох-хо! – Маг поднялся и снова побрел в дом.
Артур остался сидеть на обрыве, прихлебывая из кубка и любуясь радугами в тумане. Вино было вполне даже ничего.
Ольжех и Безымянный явились рука об руку. Маг был мрачен. Певец моргал на солнышко, а изумление, раньше стывшее только в глазах, сейчас явственно читалось во всем его облике. Приближаться к Артуру он опасался: сел на травку чуть поодаль, так, чтобы, в случае чего, можно было одним движением нырнуть в открытую дверь.