Врата изменников
Шрифт:
Бывали также дни, и даже недели, когда весь мир, казалось, терялся в тумане, всепроникающем, застилающем глаза, от которого першило в горле и который заставлял постоянно и хрипло откашливаться; тумане, в котором было так много дыма от сотни тысяч каминов и который словно обволакивал лицо холодной влажной тряпкой.
И лето иногда приносило разочарование; так хотелось тепла и солнечного сияния, а вместо этого упорно шли дожди, и холодный восточный ветер дул с моря, и кожа покрывалась гусиными пупырышками.
Но случались замечательные, лучезарные дни, когда солнце светило с безоблачного неба, когда высоченные деревья в сто-двести футов высотой вздымали под ветром
А в ее саду земля всегда зеленела: и в разгар лета, и даже в самую пасмурную зиму она не высыхала и не увядала. А обилие цветов там было поистине уникальным. Зенобия могла бы вспомнить десятки названий, не заглядывая в справочник. И сейчас, солнечным днем, Нобби смотрела на свой подстриженный бархатный газон, доходящий до большого кедра и вязов за ним, и буйно цветущую, густо вьющуюся по старой кирпичной стене розу «Альбертина» и на бесчисленное множество бутонов кораллового и розового оттенка, готовых вот-вот раскрыться. У стены устремлял вверх свои стрелы дельфиниум – он тоже вот-вот должен был расцвести темно-синим и фиолетово-голубым, как и ярко-красные пионы. Аромат майских цветов, розовато-лиловой и фиолетово-пурпурной сирени наполнял воздух.
В такой день строители империи были бы желанны и в Африке, и в Индии, и на Тихом океане, и на островах Молуккского архипелага, и даже в Южной Америке…
– Прошу прощения, мэм?
Мисс Ганн обернулась, вздрогнув и очнувшись от сна наяву.
– Да, Марта?
– Пожалуйста, мэм, к вам приехала миссис Чэнселлор. Миссис Лайнус Чэнселлор. Она очень…
– Да?
– Мне кажется, вам нужно выйти к ней. Могу я сказать, что вы ее примете?
Зенобия постаралась не улыбнуться и не показать удивления. С чего бы это вдруг Сьюзен Чэнселлор явилась к ней с визитом? Знаменитая путешественница вряд ли была с ней одного круга или сходных политических интересов.
– Разумеется, скажи, что я дома, и проведи на террасу.
Марта быстро полуприсела в реверансе и побежала без должной величественности по траве, а потом вверх по лестнице исполнять поручение. Через минуту во французские двери на террасу вошла Сьюзен, как раз когда Нобби поднималась с газона по ступенькам из песчаника, задевая юбкой вазы с огненно-красной и оранжевой настурцией, перевешивающейся через край и почти светящейся от яркости красок.
Супруга Лайнуса Чэнселлора была одета очень торжественно, в белое платье с отделкой из розово-красных лент. Белоснежное кружево пенилось у горла и на запястьях, а зонтик в ее руке был украшен лентой и красной розой. Она выглядела утонченно-элегантной, но лицо у нее было грустное.
– Добрый день, миссис Чэнселлор, – вежливо, но сухо приветствовала ее Нобби. Было как раз время для самых формальных визитов. – Очень любезно с вашей стороны навестить меня.
– Добрый день, мисс Ганн, – ответила Сьюзен с меньшей уверенностью в себе, чем обычно, и взглянула поверх головы Зенобии в сад, словно ожидая увидеть кого-то еще. – Я не оторвала вас от… разговора с другими визитерами? – Она через силу улыбнулась.
– Нет, я сейчас одна, – ответила Нобби, недоумевая, что так тревожит эту еще довольно молодую женщину. – Я просто наслаждалась чудесной погодой и думала, какое это счастье – иметь свой сад.
– Да, действительно, – согласилась миссис Чэнселлор, проходя по террасе к ступенькам и начиная спускаться. – Ваш сад исключительно хорош. Не сочтете ли вы невежливой просьбу показать его? Он слишком разнообразен, чтобы охватить его единым взглядом. И кажется,
– Да, мне очень повезло с его размерами, – согласилась мисс Ганн. – Я, разумеется, с огромным удовольствием покажу вам его.
Было еще слишком рано, чтобы предлагать угощение, к тому же в первый час времени, предназначенного для приемов, так делать не полагалось. Тем более что первые визитеры оставались не больше чем на пятнадцать минут. И именно поэтому не положено было и прогуливаться по саду, ведь это занимало обычно не менее получаса.
Из-за этого Нобби очень интересовало, зачем приехала Сьюзен. Она никак не могла предположить, что это обычный светский визит вежливости. В таком случае было бы совершенно достаточно оставить визитную карточку, тем более что они не были сколько-нибудь близко знакомы.
Дамы шли очень медленно; гостья останавливалась на каждом шагу, восторгаясь теми или иными цветами и деревьями. Часто она не знала, как называется растение, ей просто нравились его цвет, форма или удачное сочетание с другими зелеными «жителями» сада. Они прошли мимо садовника, который пропалывал лишнее вокруг антиринимуса и вытащил несколько длинных травинок из клумбы, где росла голубая салвея.
– Конечно, мы живем так близко от Вестминстера, – продолжала Сьюзен, – что не располагаем возможностью иметь большой сад. Мне этого очень не хватает. Мы всегда уезжаем в деревню, когда у моего мужа есть время, но это бывает так нечасто… У него очень ответственное положение.
– Могу себе представить, – пробормотала хозяйка сада.
На лице ее гостьи появилась и сразу же исчезла легкая улыбка. Ее сменило странное выражение; взгляд женщины смягчился, в нем появились одновременно и боль, и нежность, однако губы ее остались крепко сжаты, словно ее мучила какая-то неотступная тревога, мешающая свободно дышать. Сьюзен произнесла слова «у моего мужа» с горделивостью любящей женщины, однако ее пальцы безостановочно теребили тесьму на зонтике, и движения были резкими и небрежными, как будто ей было безразлично, что тесьму можно и оборвать.
Нобби оставалось только ждать, что последует дальше.
Сьюзен повернулась и направилась к большому кедру и к белой скамье под его сенью. Там, куда падали иглы, трава была редкой, а около ствола совсем ничего не росло, словно корни высасывали из почвы все питательные соки.
– Вам, наверное, довелось видеть в своей жизни много замечательного, мисс Ганн? – Жена министра по делам колоний смотрела не на нее, а на арку в каменной стене, увитой дикой розой. – Иногда я завидую вам из-за того, что вы много путешествовали. Хотя в другое время – и таких минут, признаюсь, гораздо больше – я понимаю, как дорожу удобствами жизни в Англии, чтобы пускаться в дорогу. – Она взглянула на присевшую рядом Зенобию. – Вам не скучно будет кое-что рассказать о своих приключениях?
– Вовсе нет, если вы действительно этого хотите. Но уверяю, вы не должны просить об этом только из вежливости.
– Вежливости? – удивилась Сьюзен и на этот раз взглянула ей прямо в глаза. – Неужели вы действительно так думаете?
– Очень многие считали и считают, что нужно обязательно задать подобный вопрос, – ответила Нобби, забавляясь разговором и охваченная воспоминаниями, которые когда-то причиняли боль, а теперь казались нелепостью и только.
– Совсем напротив, – заверила ее миссис Чэнселлор. Они все еще сидели в тени кедра, где было значительно прохладнее, чем в остальном саду. – Меня завораживает Африка. Знаете, ведь мой муж очень много занимается ее делами?