Врата Совершенного Знания
Шрифт:
— И я могу взглянуть на них?
— Взглянуть нельзя. Придется выслушать.
— Не понимаю.
— Твой отец сам рассказал мне эту историю.
Когда молчание стало невыносимым, Ленни спокойно спросил:
— Так ты не знал? — Он видел, что Мэт не в силах говорить, и продолжал. — Твой отец сказал мне, что ему стыдно. Что он не может вернуть их обратно, но попытается кое-что исправить. Вот почему я здесь и получаю деньги, с помощью которых он успокаивает свою совесть. У меня развязаны руки, никто меня не контролирует, я отчитываюсь только перед ним. —
— Черта с два! — Мэт соскочил с табурета и заметался по комнате, разбрасывая все, что попадалось под ноги. — Никогда мой отец не сделает такое! Никогда! Он сотрудничает с «красным» Китаем, он… он помогает им, да, но если ты думаешь, если ты хоть на секунду всерьез подумал…
— А мне и не нужно думать, я знаю! «Красные» китайцы платят, видишь ли. Двести миллионов юаней, даже больше. Это — для их военно-воздушных сил, — он указал на приборы.
Мэт остановился у стола и положил на него руки, рассеянно глядя на клавиатуру. Он вдруг ощутил глубокую усталость. Ему хотелось отправиться в постель, надолго уснуть, а проснувшись, узнать, что откровения Ленни, словно иглы, вонзившиеся в его голову, всего лишь кошмарный сон.
— Почему именно «красный» Китай? — пробормотал он хрипло. — Сколько помню себя, постоянно: «красный» Китай такой, «красный» Китай сякой. В то время как настоящий Китай, прекрасный, свободный Китай — здесь, на Тайване. В то время как…
Мэт вдруг замолчал. С минуту он смотрел на экран, пытаясь осознать смысл увиденного.
— Ленни, что происходит?
Китаец взглянул на экран своего компьютера и охнул:
— О Господи!
— Это стенограмма. Все, что мы говорили, каким-то образом записалось.
— Да. Мне еще нужно вынуть записывающее устройство. И доработать его. Пока я изготовил только прототип, который более или менее нормально функционирует. «Апогей» уже сейчас почти готов для показа и даже для продажи.
— Сколько это займет времени? — Голос Мэта дрожал от возбуждения.
— Три месяца.
— Так мало?
— Да. Жесткий диск запущен в производство уже давно. Все, что мне нужно, — это закончить программу и скопировать ее. Слушай, только не рассказывай отцу о том, что услышал от меня. Я не имею права…
Но Мэт уже не обращал на Ленни внимания.
— Три месяца… Значит, самое раннее — в августе. Через несколько недель я должен вернуться в Бангкок. Может быть, сумею убедить отца изменить…
Неоновые лампы вдруг потускнели до бледно-оранжевого света, а потом неожиданно опять вспыхнули в полную силу. Молодые люди молча посмотрели друг на друга. Ленни рванулся к ближайшему дисководу.
— Вынимай их! — заорал он. — Вынимай, вынимай, вынимай!
Но было уже поздно. Когда их пальцы схватили затвор, чтобы открыть его, лампы погасли. Компьютеры перестали гудеть. Наступила тишина. Потом Мэт услышал, как Ленни сказал:
— О… Боже… мой.
— Ленни.
Никто не ответил.
— Ты здесь, Ленни?
Снова тишина.
— Прости. —
— Я не вижу тебя.
— Я найду спички. Подожди.
После долгого ожидания Мэт увидел огонек пламени, мерцающий на другой стороне комнаты. Ленни зажег горелку и нес ее по комнате, волоча за собой резиновую газовую трубку.
— А как же запасной генератор?
— Тоже не работает.
— Как это могло случиться? — неожиданно похолодев, они уставились друг на друга. — В Синьчу есть своя электростанция, прямо под носом. Триста восемьдесят вольт.
— Да.
— Тогда что же…
— Не знаю!
Мэт судорожно сглотнул.
— И каков ущерб?
— Записи на дисках стерты. Это неизбежно: одна из тех погрешностей, которые мне нужно было исправить. Эта система не выдерживает никаких сбоев в подаче электроэнергии.
— Но ты говорил, что у тебя есть копии. Запасные диски. Ты должен был сделать их!
Ленни ответил не сразу, и Мэт тупо повторил:
— Ты должен был.
— Обычно я делаю, но… я так устал. Я же сказал, что это чувствительное устройство. И последние несколько недель я работал, не делая никаких дубликатов.
— Что?! Но это… — Мэт пытался найти слово. — Это преступление!
— Ты не понимаешь, как все происходит. Работается рывками, по вдохновению. Это как линия графика, которая идет горизонтально, а потом вдруг устремляется вверх до бесконечности. И невозможно остановиться, чтобы сделать копии. Невозможно прерваться, чтобы сходить в туалет или поспать. И потом — это необычные диски. Чтобы скопировать их, нужна масса времени.
Горелка отбрасывала озерцо желтого света на лица молодых людей, придавая им болезненный оттенок.
— Сколько? — настойчиво спросил Мэт. — Сколько времени тебе потребуется, чтобы восстановить все?
— По крайней мере, вдвое больше того срока, который я назвал раньше. Месяцев шесть, может, больше…
Наступившую тишину прервал звук тяжелых шагов этажом выше. Мэт и Ленни испуганно взглянули вверх. Прежде чем они успели отреагировать, дверь в лабораторию затрещала под чьей-то тяжестью. Этот звук разнесся по всей комнате, и они инстинктивно придвинулись ближе друг к другу.
— Кто там? — крикнул Мэт. Но в ответ опять донесся шум, словно что-то обрушилось на дверь. — Кто там? — повторил он.
На этот раз они получили ответ. Чей-то голос, высокий и резкий, заорал, перекрывая шум от третьего удара:
— Открывайте!
— Кто это? Какое вы имеете право?..
— По распоряжению юаня! — Голос взлетел до визга. — Подразделение Тайваньского гарнизона! Открывайте!
Глава 2
Крабиков взглянул вверх, прикрыв рукой глаза от солнца. Над ним, на веранде прелестного летнего домика, в плетеных креслах сидели двое мужчин. Один — престарелый китаец — дремал, склонившись набок и закинув ногу на ногу. На коленях у него лежал бумажный веер. Другой бодрствовал. Увидев внизу офицера, он поднял палец, и Крабиков замер.