Врата тьмы
Шрифт:
С арфой под мышкой и с колотящей его по ногам Терпеливой Роланд бросился вслед за Дару.
— Дверь! — крикнула она, колотя по стеклу. — Заперта!
— Что? — Роланд налетел на нее с разгону. — Ключ у тебя есть?
— Откуда? — возразила Дару. — Я же здесь не живу!
— Да мать его так! Должна быть задняя…
Из футляра раздался приглушенный звук на пронзительно высокой ноте. Арфа в руках дернулась и ответила. Громко.
Но недостаточно громко. Появилась пара трещин, но дверь держалась.
— Ах так? —
— Уши закрой, — бросил он Дару, глубоко вдохнул и дернул самую тонкую струну, бросив себя в единую ноту, как всегда бросался в музыку.
Стеклянная дверь задрожала и рассыпалась.
Звук еще отдавался в голове, а Роланд уже, подхватив Терпеливую, вбегал в здание вслед за Дару. Поскользнулся на осколках, въехал больным плечом в стенку. Мир исчез из глаз, а когда вернулся, то холл качался вверх-вниз перед глазами, и ничего не было слышно, кроме гуляющего под сводами черепа эха.
«Надо было знать, что и за это придется платить», — подумал Роланд, кое-как карабкаясь вверх по ступеням.
Дару протолкалась через толпу жильцов к двери Ребекки и вошла в комнату.
— О Боже мой!
Квартира выглядела, как после битвы. Повсюду валялись обломки комнатных цветов, осколки горшков, и все было покрыто тонким слоем грязи. Диван отодвинули почти к противоположной стене, а рядом с ним лежало огромное пухлое тело в пурпурном платье, в позе, слишком спокойной для живого. Ребекка съежилась в углу у батареи, прижав к подбородку колени и крепко зажмурив глаза, и качалась взад-вперед.
Дару перешагнула через тостер и наклонилась к телу. Погрузив пальцы глубоко в складки жира, она поискала на шее пульс. Бесполезно.
Это ее не удивило. За годы работы она видела много трупов, но ни один из них не выглядел настолько мертвым, как этот. Обтерев руку о бедро, потому что кожа трупа была одновременно и холодной, и липкой, Дару наклонилась и одернула пурпурную ткань на изрытых ямками коленях.
«И без того мало достоинства в смерти», — подумала она, отлично зная, как расценит ее действия полиция. Вмешательства в картину происшествия полиция не поощряет.
Потом Дару подошла к Ребекке.
— А-ах! А-ах! А-ах!
На каждом вдохе Ребекка издавала короткий плачущий звук, как раненый зверек.
— Ребекка! Ребекка, это я, Дару. Открой глаза, детонька. Все в порядке, я здесь.
Если Ребекка и услышала ее, это не было заметно. Плач становился громче, качания — неистовее. Вдруг она бросилась в сторону, и Дару еле успела ее подхватить, чтобы она не ударилась головой о батарею.
— Детка, все хорошо, все кончилось. Все кончилось. — Роланд присоединился к Дару. Они вдвоем держали Ребекку.
Она стала вырываться, и крики перешли в сплошной визг:
— Нет! Нет! Нет!
— Пошлепать ее по щекам? — предложил Роланд. Ему пришлось
— Рискованно. Можно еще сильнее напугать. Надо ее успокоить. Как-то до нее докричаться.
Роланд нахмурился и постарался понять, почему ему все это так знакомо. Когда-то, давным-давно — «Нет, — поправился он, — меньше недели назад. А кажется, что прошла вечность».
Ребекка была в истерике. Он встал, потянув за собой Ребекку и Дару.
— Надо вывести ее наружу.
— Куда?
— Наружу. Послушай, не спорь, поверь мне. Это не первый раз.
Дару в ужасе взглянула на труп.
— Не это! — рявкнул Роланд. — Вот это! — Он чуть встряхнул Ребекку.
Не имея собственных идей, Дару согласилась и помогла Роланду почти пронести бесчувственное тело Ребекки из квартиры, сквозь толпу зевак, вниз по лестнице. Дойдя до первого этажа, они услышали рев приближающихся сирен.
— Хоть один из этих идиотов догадался вызвать полицию, — проворчала Дару, когда они волокли Ребекку мимо осколков стекла. — Что дальше?
— Вот сюда. — Роланд сошел с бетонной дорожки на траву. Он повернул Ребекку и прислонил к стволу дерева.
Вой оборвался на середине. Ребекка прерывисто вздохнула, прислонилась всем телом к грубой коре и стала всхлипывать, медленно оседая на землю.
Роланд встал возле нее на колени и обнял, бормоча нелепые слова, утешения.
Подъехал первый полицейский автомобиль. За ним второй.
Дару пошла им навстречу. С этим она умела обращаться.
— Састри? Дару Састри? Из Социальной Службы? — Констебль Паттон не верила своему счастью. Это ж надо, чтобы из всех присутствующих…
— Я бы хотела, задать вам несколько вопросов об одном вашем друге. Некто мистер Эван Тарин.
— Прямо сейчас?
В Департаменте ходили легенды, что брови Дару умеют повергать врага наземь одним движением. И это движение было сделано.
Констебль Паттон почувствовала, что краснеет. Джек рядом с ней поежился.
— Нет, не сейчас, — буркнула она.
К тому времени, когда Дару разрешила им побеспокоить Ребекку, тело уже унесли, показания свидетелей записали, а граверный нож забрали как вещественное доказательство.
— Ребекка, — констебль Паттон заговорила голосом, которым обращалась к маленьким детям, — Ребекка, я должна задать тебе несколько вопросов.
Састри ей рассказала кое-что о Ребекке, и она обещала действовать осторожно. «Я не людоед!» — отрезала констебль Паттон. Састри извинилась.
Ребекка подняла голову с груди Роланда и потерла лицо ладонью.
— Вы — полиция, — сказала она, хлюпая носом. — Полиция — наши друзья.
— Это правда. Полиция — твои друзья. «Если бы и с так называемыми нормальными было столь просто!» Нам надо тебя спросить, что сегодня случилось у тебя дома?