Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)
Шрифт:
– Нет, - тихо ответила Карана.
– Тебе бы там не очень понравилось. Это край с удивительно однообразной природой, - во всяком случае, мне так казалось в детстве. Зимой там сильные морозы и дует ледяной ветер. Летом - повышенная влажность и полно насекомых - есть даже такие, которые могут прокусить кожаную одежду. Там миллион озер, множество болот, холмы и деревья в Мирриладеле похожи один на другой - не то что ваши прекрасные леса на Мельдорине. Я видела горы лишь издалека, с самых высоких холмов нашего края, и мне страстно хотелось туда. Это были самые
Сейчас девушки пробирались среди валунов. Именно здесь Карана сделала себе снежную пещеру в день после хайта. Сейчас тут было мало снега. Солнце светило им в спину, ветра не было. Вскоре Карана с Магретой вспотели.
– Самая высокая гора - Титракс, - продолжала свой рассказ Магрета.
– В ясную погоду ее видно с любого холма в Мирриладеле. И она никогда не бывает одинаковой. Для коренных жителей Мирриладеля Титракс олицетворяет все жестокое, дикое и капризное в мире. Они ненавидят эту гору, возвышающуюся над их землями. И это одно из немногих верований, которое феллемы переняли у местных жителей. Феллемы тоже ненавидят Титракс.
– Как можно ненавидеть гору?
– Если можно любить ваши горы, как вы их любите, - спокойно ответила Магрета, - то, полагаю, можно их и ненавидеть. Но Титракс меня пленил. Тем более что его ненавидели феллемы. Когда я была юной, то сочиняла о нем истории.
Склон горы Каркарон, по которой девушки сейчас поднимались, стал еще круче, когда они шли над глубоким ущельем. Кое-где еще оставались тонкие мостики из прозрачного льда. Карана рассказала о своем безрассудном бегстве по одному из таких ледяных мостов.
– И ты еще читаешь мне лекции об осторожности!
– тихо сказала Магрета, глядя вниз на камни на дне ущелья. Она не скоро смогла продолжить свой рассказ.
– Позже, когда занялись моим образованием, я утратила дар воображения. Его меня лишил суровый режим, которому была подчинена моя жизнь. Это было невыносимо - спрятаться мне было некуда. Позже я выстроила для себя убежище, интеллектуальное, но оно не было столь утешительным.
– Мне бы хотелось услышать о твоих детских фантазиях, - попросила Карана. Ее глубоко трогали беды детей - ведь после смерти отца ее собственное детство было таким грустным! И снова она поразилась параллелям между ее жизнью и жизнью Магреты.
– Большинство фантазий и мечтаний исчезло, хотя Титракс остался. Полагаю, тоска по нему была слишком сильной.
Теперь они шли по дороге, ведущей в Шазмак. Это была крутая тропинка, которая, петляя, все время поднималась выше и выше. Ветер здесь никогда не утихал.
– Не знаю, живут ли люди в Великих Горах. Вероятно, там ничего нельзя вырастить. Правда, раньше я думала иначе. Я воображала себе, как поселюсь внутри теплого сердца горы. Меня будут окружать другие люди, похожие на меня, дружелюбные, любящие меня, которым я буду нужна. Можешь себе представить, как много значили для меня горы, особенно после того, как я потеряла море. Это было единственное, что не могли у меня отнять: ведь когда я взбиралась на любой пригорок
– В Титраксе находится главный город аркимов, - сказала Карана. Глубоко, в самом сердце горы.
– Наверно, это чудесное место.
– Да, так я слышала. Я никогда там не бывала.
– То, что ты за мной увязалась, доставляет большие неудобства, сказала Магрета в тот вечер, когда они ели свой скудный ужин.
– Я захватила еду только на себя. До чего же ты приставучая!
– Но она улыбнулась и протянула Каране еще одну крошечную порцию.
Карана сразу же положила этот кусочек себе в рот, словно боясь, что Магрета его отнимет.
– Но ведь это всего на четыре-пять дней, - заметила она.
– Даже если у нас ничего не останется на последние день-два, мы от этого не умрем.
– Если мы явимся в Шазмак, умирая от голода, едва ли нам от этого будет легче.
Карана проверила рану Магреты, щурясь при ярком свете костра. Состояние раны не ухудшилось, но и заживать она не стала. Карана снова забинтовала плечо.
– Да, трудно было бы тебе сделать перевязку одной, - заметила девушка.
– А от загнившей раны тебе было бы хуже, чем от голода.
Они снова пустились в путь и шли до позднего вечера. Потом немного вздремнули, а к рассвету уже снова были на ногах. Девушки добрались до вершины восточного перевала на третий день после того, как покинули Каркарон. Это был прекрасный результат. Правда, в такую хорошую погоду было легко идти.
Карана оставила все свои страхи в Каркароне и говорила себе, что они с Магретой просто совершают приятную прогулку. Они посмотрели вниз, на Шазмак, и Карана вспомнила, как стояла здесь когда-то, девочкой двенадцати лет. Она смотрела тогда на эту пустынную местность со страхом - впереди были лишь камни да снег, и ей грозила смерть от голода.
Вспомнила Карана и другие времена - главным образом счастливые, - когда она приходила в Шазмак или покидала его с Раулем или другими своими друзьями-аркимами. Независимо от того, уходила она оттуда или возвращалась, на этом месте ее всегда охватывало волнение.
Теперь все это в прошлом. Рауль утонул в Гарре, со времени трагедии прошло больше года. Шазмак, который она знала, исчез навеки. Старинные враги аркимов завладели их городом. И Карана сыграла в этом не последнюю роль.
Должно быть, Магрета почувствовала настроение Караны, потому что больше не обращалась к ней. Когда уже почти стемнело, она обняла ее за плечи здоровой рукой:
– Пора разбить лагерь. Ты говорила, здесь есть какое-то укрытие?
Карана повела ее по едва приметной тропинке в укрытие под нависшим выступом. Они обнаружили там маленькую круглую пещеру, высеченную в скале, которую в непогоду можно было закрыть каменной плитой, заменявшей дверь.
– Это делали не аркимы, - сказала Магрета.
– Да, слишком грубая работа для них. Это сделано давно, когда аркимов еще не было.
– И Стражей тоже не было?
– Да. Наверно, Стражи испортились, когда пал Шазмак.