Врата трех миров

Ирвин Ян

– Слишком поздно, – горестно произнес Мендарк. Туман начал рассеиваться, и Оссейон сказал удивленно:

– Но… это же не тот путь, который мы разведали. Как…

– Какими самонадеянными дураками мы были! – причитал Мендарк. У него за спиной на тропинке шевельнулась какая-то тень. Шлепая по грязи, они подошли к Иггуру.

– Все кончено, – загробным голосом оказал Иггур, стоявший на краю пропасти. – Все кончено.

– Что?.. – начал Оссейон.

– Они мертвы, мертвы, – ответил Иггур, качнувшись вперед, словно собирался последовать за погибшими в пропасть. Долодха схватила его за руку и оттащила от края. – Они промаршировали

до пропасти и, в тумане, так ничего и не поняв, полетели с утеса вниз. Они разбились о камни на дне ущелья. Этот враг оказался нам не по плечу. Феламора полностью нас уничтожила.

Ветерок из ущелья донес до них запах крови.

– Я пойду наверх, – сказал Оссейон, которому хотелось оказаться где угодно, но только не здесь, где только что разбились насмерть тысяча отборных солдат Иггура, а с ними Торгстед, его самый дорогой и любимый друг. – Карана пыталась предостеречь… – с трудом выговорил он, – но, видимо, Феламора слишком сильна. Должно быть, она с самого начала знала, что мы здесь.

– Она все знала, – отозвался Иггур.

– Да, – согласился с ним Мендарк. – У нее все было под контролем. Она просто показала нам то, что мы хотели видеть, и в конце концов иллюзионисты подумали, что победили ее. И тогда она создала собственную иллюзию, и нам показалось, что тропинка сворачивает налево, тогда как она идет направо. Просто, красиво и смертоносно. Ах, Таллия, как мне будет недоставать тебя!

Таллия пробиралась по лесу. Указания Магреты запечатлелись у нее в мозгу. Туман начал рассеиваться. Она добралась до входа в пещеру никем не замеченная и увидела снаружи глиняную печь, в которой еще тлел древесный уголь. Вокруг разбросаны формы для литья и деревянные подносы, наполненные песком. Должно быть, тут работали, когда прозвучал сигнал тревоги. Наверно, золото где-то неподалеку.

Таллия провела рукой по подносам с песком. Один был еще горячий, но в нем ничего не было. Должно быть, золото в пещере. Она обернулась. Прямо перед ней стояла Феламора, смертельно бледная из-за дурноты, следовавшей за применением чар.

Феламора выдавила улыбку.

– А ты умнее, чем я думала. Умнее Мендарка. Однако недостаточно умна. Вам не удалось отвлечь меня, и я уже спрятала золото в надежное место. – Бочком Феламора стала отходить от пещеры в сторону.

«Тогда почему же ты пытаешься меня увести отсюда?» – подумала Таллия.

– Я не забыла, что ты со мной сделала в Готримском лесу, – продолжала Феламора, пятясь дальше, так что вскоре Таллии пришлось отвернуться от печи, чтобы не упускать врага из виду.

Таллия сделала отвлекающее движение правой рукой, а левой швырнула в глаза Феламоре песок с подноса. Воспользовавшись тем, что ненадолго Феламора стала беспомощной, Таллия опрокинула формы для литья, и на грязь шлепнулся золотой предмет странного вида. Схватив его, Таллия ринулась прочь и, добежав до деревьев, кликнула солдат.

– Прикройте меня! – приказала она на бегу. Иллюзии продолжали появляться, но они были лишены прежней силы и уже не вводили в заблуждение, казалось, их делали вполсилы.

На полпути Таллия со своим отрядом сделали короткую передышку. Кто-то зажег огонь, прикрыв его ладонями, и при тусклом свете Таллия разглядела золотой слиток. Она сразу же поняла, почему им так легко удалось удрать. Это была бронза!

– Я послал их на смерть! – Мендарк сел и, опустив голову на руки, расплакался.

Иггур

расхаживал взад и вперед как заведенный. Он не мог плакать. Он застыл от горя и отчаяния.

– Почему я позволил тебе собой манипулировать? – бушевал он. – Это твоя вина, Мендарк!

Взглянув на Карану, которая словно приросла к стулу, он заорал на нее:

– Ты сделала это нарочно! – С пеной на губах Иггур еще долго кричал на девушку, затем подбежал к ней и начал хлестать ее по щекам. Карана подняла на него глаза, но даже не попыталась защититься.

– Перестань, дурак! – попытался остановить его Мендарк. Он с трудом доплелся до Караны и попробовал оттащить от нее Иггура. К Магистру присоединился Оссейон, и вместе они оторвали Иггура от Караны.

– Это твоих рук дело! – вопил Иггур. Он вырвался от Оссейона и снова набросился на девушку. Мендарк заслонил ее своим телом. – Я никогда тебя не прощу! Никогда!

Мендарк дал ему пощечину.

– Будь же мужчиной, Иггур! – произнес он с невыразимым презрением. – Это мы с тобой виноваты в том, что случилось, мы и Феламора, а Карана тут ни при чем.

Иггур рухнул на землю. Двое стражников унесли его в палатку и встали у входа на часах.

– Разве можно вернуть мертвых? – сказал Оссейон Мендарку. Сегодня Иггур потерял почти всех своих друзей. – Если бы я раньше подал сигнал тревоги, их можно было бы спасти.

Мендарк не отвечал. Тысяча солдат лежала на дне ущелья – по десять на каждого оставшегося в живых.

– Собирайтесь, – приказал Мендарк. – Мы возвращаемся в Туркад.

Они соорудили носилки для пострадавших – в том числе для Караны, – свернули лагерь и приготовились к отходу. И тут из тумана появился отряд из семерых смертельно уставших человек.

– Что случилось? – вскричала Таллия. – Мы были так близко!

Мендарк всплакнул от радости, выпавшей в эту самую черную из ночей.

– Мы были уверены, что вы больше не вернетесь.

– Где армия?

– Все погибли.

– Значит, все напрасно? – вздохнула Таллия и, рассказав о своей экспедиции, показала кусок бронзы. – Все впустую!

В печальном молчании их отряд пустился в обратный путь через Эллюдорский лес. Из одиннадцати сотен, пришедших сюда, в живых осталось всего сто человек.

Иггур чувствовал себя даже хуже, чем когда Рульк победил его в Катадзе.

Лиан никогда не видел Мендарка в таком прискорбном состоянии. Его репутации был нанесен удар, от которого было уже не оправиться. Все тело Магистра было в кровоподтеках, глаза покраснели и слезились. Он постоянно кашлял, а когда вытирал губы, на платке оставалась кровь.

Девять женщин и шесть мужчин-иллюзионистов смогли пережить столь сильное потрясение, но утратили свой дар.

Карана была похожа на собственную тень. Она все время молчала. Девушку переполняло чувство вины. Лиан шел рядом с ее носилками всю дорогу до Туркада.

– Я видела, как оно начинается, – повторяла она вновь и вновь. – Я видела, как оно начинается!

Во время путешествия девушка не различала дней и ночей, ее все время преследовал кошмар. Один за другим солдаты – цвет армии Иггура – сворачивали налево, когда им следовало повернуть направо, и падали со скалы в пропасть, разбиваясь насмерть. Картинка прокручивалась в сознании Караны снова и снова, и все это время девушка пыталась выкрикнуть предостережение, но какая-то сила не позволяла ей произнести слова вслух.