Врата учености
Шрифт:
Смотрелась Мария недурственно. Умеет за собой ухаживать. На щеках приятные ямочки, губки пухлые, да и белила почти отсутствуют. Мелкие морщинки в уголках глаз практически незаметны, как и еле проступающие следы оспы. Очень легкая форма. А грудь присутствует в немалом размере.
Вопреки первому впечатлению, не ощущает себя старой приживалкой, живущей из милости и тихо увядающей в дальнем углу. Веселиться и заводить других умеет неплохо. А заодно и чемпион женского пола в городках. То есть обладает физической силой и хорошим глазомером.
Не ожидал такого ажиотажа вокруг не особо сложной
Взгляд Маслова, метко угодивший в глубокое декольте девицы Кантемир, достаточно прямо сообщил, что помимо заботы об общественном благе он и свой интерес блюдет. Ничто человеческое ему не чуждо.
– Конечно, конечно, – согласился, прерванный очередным залпом поставленных у Невы пушек.
Дикарское поведение. Ладно танцы закончились, но зачем так часто палить и тратить огромное количество пороха?
– Хм? – попытался я напомнить о себе через пару минут, послушно следуя за шикарной брюнеткой.
– Пока перерыв, – сказала Мария негромко, ежесекундно раскланиваясь и здороваясь со знакомыми, – мы имеем немного времени.
Она покосилась наверх, где на галерее стали собираться певицы и кастраты. Слово то совсем не ругательное. Кастраты считались самыми лучшими певцами, они получали жалованье, превышавшее зарплату министров и генералов. А я при их виде испытывал огромную радость: ведь мог угодить в одного из этих. Даже огромные гонорары как-то не особо радуют в подобной ситуации. Конечно, в древней Византии евнухи случались на постах очень высоких, даже в качестве полководцев отметились, однако на себе столь любопытное дело как представишь, так в обморок тянет.
– Завтра, – видимо, приняв мое молчание за глубокое внимание, продолжила она, – состоится оглашение о вашем браке с Александрой. Вы уже в курсе, – сказала утвердительно, не дождавшись изумленного аханья. – Варя абсолютно не умет держать язык за зубами. Ей ничего нельзя доверить.
Я как бы в курсе. Политических вопросов и тайн с ней не обсуждаю.
– Не обольщайтесь, – сказала Кантемир, кинув на меня косой взгляд. – Не вы первый у нее в любовниках и, думаю, не последний.
Я чуть не подавился от неожиданности языком. До сих пор считал, мы прекрасно сохраняем тайну отношений.
– Она несколько легкомысленна.
– Но вы же…
– Я сестра Антиоха, но он сам виноват. Зачем тянуть с женитьбой и уезжать на годы? Кроме того, не думаю, что это лучший из возможных выборов. Богатство – да. Но оба не проявляют интереса друг к другу. Так зачем делаться несчастными? Пусть живут, как хотят, и гуляют, пока молоды… – В голосе определенно прозвучало нечто тоскливое.
Вряд ли ее юность оказалось прекрасной. Царю не откажешь, пусть он старик и неприятен. А затем наверняка пришлось расплачиваться. От двора и близких ее отослали на несколько лет. Судебная тяжба по поводу наследства с мачехой никак не закончится. Сегодня по-прежнему одинока. Должна находиться в Москве, поскольку отпросилась у Анны Иоанновны, а приехала опять
– Но вас, – произнесла Мария твердо, – это не касается.
Не очень-то и надеялся, что направляется в спальню. Не у всех же на глазах тащить. Это ни в какие ворота не лезет. Но куда?
– Царица не станет тянуть. Она очень любит выступать свахой и получает от процесса массу удовольствия. Так что помалкивайте и делайте что велено.
– Хм, – высказался я крайне содержательно в окончательном недоумении.
– Вы ведь нечасто заглядываете на балы. Сегодня пришли сюда неспроста? Захотелось посмотреть на невесту.
– Не стану отрицать. Мне любопытство не чуждо.
– Александра тоже не прочь разглядеть вас вблизи. Слышать о Михаиле Ломоносове в обществе всем приходилось. Иные в гении вас зачисляют.
– Это не так. Гений – он творит и ничем не ограничен. А мне приходится много и тяжело работать, прежде чем очередная идея становится общеизвестной. Самое тяжкое не придумать, а внедрить.
– О! Я в основном о ваших баснях и стихах.
Опять. Достали. Еще не хватает разговоров о ямбе, хорее и правилах грамматики.
– Я ставлю оспопрививание много выше рифмоплетства. Вакцина спасает человеческие жизни.
– И приносит немалые деньги, – без насмешки подсказала.
– Не без этого. Я не ворую, не отнимаю у бедных и не издеваюсь над людьми, добывая золото. Разве в том есть ущерб для репутации?
– Вы мне нравитесь, господин Ломоносов. Своей серьезностью и неординарностью.
Пауза.
– Но Александра мне все одно ближе. Я стараюсь для нее. Заочные впечатления и представления могут оказаться рядом с реальными сплошным разочарованием. Постарайтесь не обидеть девушку. Ей и так досталось.
– Большое спасибо за участие в ее судьбе, – всерьез благодарный, произнес серьезно. – За мной должок.
– Не бросайтесь такими словами, а то напомню когда-нибудь, – сказала она, останавливаясь у обычной двери, каких кругом полно.
– Надеюсь, когда-нибудь придет час проверки, и вы сможете убедиться в моих словах.
Она толкнула дверь и вошла.
– Александра Александровна Меншикова.
Всегда думал, что папаша ее Алексашкой от Алексея вышел. А оказывается, он Шурик, и это очередной царский каприз. Забавно. Прошлое по-прежнему непредсказуемо и занимательно.
– Михаил Васильевич Ломоносов.
Вот так и представила. Без чинов, титулов и прочих отступлений.
Глава 9. Новые знакомства
Нет, она не была изумительной красавицей. Эдакая Аленушка с картины Васнецова. Тоска и одиночество в глазах. Ее ломали всерьез. Из любимой дочери, не знающей ни в чем отказа, из сестры невесты императора, подруги Натальи, родной сестры Петра Второго, вдруг без вины угодить на далекий Север в ссылку…
Там отсутствовали слуги, мамки и няньки. Лишь один стареющий отец, потому что мать скончалась еще по дороге. А затем болезнь, сведшая в могилу сестру. Надо иметь стержень в душе, чтобы не сломаться. И в то же время на бой-бабу ничуть не походила. И не надо. Такая мне гораздо больше по сердцу.