Врата учености
Шрифт:
Я невольно хмыкнул.
– Знаю?
– Ну видеть должны были, – без особой уверенности ответил он. – Лука в средних классах обретался. Остальные из младших.
– Я ведь погоню, ежели дурить начнут.
– Ну это как водится. Грамотные вам непременно понадобятся, – убежденно заявил оратор. – Чтобы не просто книги носили, а понимали в них. Нельзя быть везде одновременно и за всем проследить. А они как раз могут в ученики пойти.
– К кому?
– Например, к Костину, аптекарю с дипломом, из гошпиталя.
Это экземпляр
Есть чем его занять. На Ухте под Архангельском нефть, оказывается, имеется, по рассказам земляков. И под Казанью на какой-то реке Соку тоже. Становись и ведрами черпай. Купить несколько бочек не проблема, и не нужно на Кавказ мотаться. Вот пусть и займется перегонной установкой. Будет бензин на первых порах для чистки, а главное – керосин для освещения. И лампу соответственно постараемся соорудить. Для освещения полезно. Раздражает вечная полутьма вечером. Да и вообще вшей точно керосином выводили.
– Жалованья попросил…
– Стоп. Это потом. Договор есть?
– Конечно, – он повторно пихнул ногой сумку.
– Посмотрю. А теперь перечисляй.
– Двое работников от Демида, старший Егор. – А вот это удачно. Он ничуть не хуже бывших хозяев, и чуток везения – поднимется. А для моих целей правильный экземпляр. Можно положиться на добросовестность и честность. Еще мастер по стеклу от Фомы – Семен.
Нормально. Раз нельзя перетащить знакомых, почему не воспользоваться их помощниками. Семена не помню, но будем считать, кого надо пригласили. Заподозрить Акулину Ивановну в легкомыслии сложно.
В грядущем это называется утечкой мозгов. Только теперь не я в долю проситься стану – они у меня на жалованье сядут. И в перспективе для правильных компаньонство.
– Гравера привез. Ивана Зубова.
– Зачем? – спросил я после короткого размышления.
– Он с Московского печатного двора уволен с казенной должности, а мастер известный.
– Зачем он мне? – спросил с расстановкой.
Геннадий хмыкнул довольно.
– Жалко мне ваши картины, – сказал Андрюха проникновенным тоном, прикладывая руки к груди, – брат его родной делает сейчас портрет государыни и много работает по заказам богатых людей. А тут само в руки идет. Ведь сохранится для потомков, а вы храните, прости меня господи, как мусор какой.
Я подумал и мысленно развел руками. Может, и имеет смысл. Я-то не по заказам рисую.
– Ладно, побеседую с ним. Только сначала на работы гляну.
– А меня рисовал? – подозрительно спросил мой крестный сын, наставив палец на манер пистолета.
– Даже дважды.
– А почему не показал?
– А никому не показываю. Баловство.
– Хочу видеть!
– Завтра. Нет сил сейчас искать.
– Но обязательно!
– Все? – спросил я Андрюху. – Больше никого в мешке не доставил?
– Ну, еще Степанида, – без особой охоты добавил он.
Это про младшую сестру.
– Она зачем? – удивился я.
– Мамаша не может здесь за всем присматривать, а человек верный и в курсе происходящего – нужен. Татьяна высоко занеслась. Авдотья при матушке осталась, а Степаниду сюда.
– Вместо тебя, что ли? Сменяю на девку, заодно и штаны постирает.
– Нет, – обиделся, – почему сразу издеваться.
– А правда, куда ее?
– Думаете, хуже матери будет? – очень трезво спросил Андрюха. – Пару лет покрутится при мне – и любого купца переплюнет. Она из сестер самая умная. Ну а пока за домом присмотрит.
– А вот его у меня как раз и нет.
– Так Геннадий говорит, скоро появится.
– Ага, обещанного три года ждут. Ты платишь, а они еще просят.
– Уже и артели ходют, выспрашивают об условиях, – подал голос бывший Керим. – Мы своего не упустим!
Глава 7. Неудачный спор
Он взмахнул саблей словно нехотя. Я отбил удар с лязгом. Еще одно движение, чуть быстрее, вновь звон железа. Геннадий, я даже мысленно старался не вспоминать прежнее имя, попутно превратив его просто в обычного Гену, стоял спокойно, небрежно двигая рукой, вторую заложив за спину. Третьей атаки я парировать не успел. Клинок вытянул меня поперек груди кончиком. Даже сквозь толстый кожух ощутил неприятное чувство. Дерись мы всерьез – имел бы крайне неприятную рану. А сейчас без крупного синяка не останусь. И ведь не с размаху, как бы одной кистью умудрился врезать.
– Еще, – сказал сквозь зубы.
– Азарта в тебе много, Михаил Васильевич, – произнес он с оттенком недоумения. – В обычной жизни ведь холодный человек, умствуешь частенько. В карты и то не любишь, а здесь уперся.
– Начали!
С некоторых пор не играю дворянина. Я им являюсь реально и обязан некоторые вещи уметь. Принадлежность к данному сословию означает обязательность определенных правил поведения, принципов чести и даже покроя одежды и внешнего вида. Та же борода достаточно четкий признак принадлежности к определенной группе. Петр, оказывается, не рвался всех обрить. Он скорее пытался сделать очевидным с первого взгляда положение человека.