Врата в Сатурн
Шрифт:
Несложные расчёты показывают: для того, чтобы преодолеть это расстояние на своих ионных двигателях, «Заре» понадобится не меньше двух недель, считая время на разгон и торможение. Вывод этот озвучил присутствовавший в диспетчерской Гарнье; услыхав его, я понял, что обрадовался рано. Продержаться такой срок на стремительно тающих запасах «Лагранж» не сможет — а значит, рейд за контейнером, от которого я совсем, было, собрался откосить, состоится — иначе Юлька и остальные обнаружат на станции одни только мёртвые тела. Хотя — кто-нибудь может и дотянуть, закупорившись в каюте с несколькими баллонами кислорода. Но это точно буду не я — не могу даже представить,
Очередная и, надеюсь, последняя отмена старта состоялась спустя полчаса, когда мы с Димой, закончив последние приготовления, готовы были распахнуть люк ангара и вывести наш навьюченный, как верблюд «омар» наружу. Сухой голос диспетчера сообщил, что «Заря» прибудет на орбиту «Энцелада» через три, максимум четыре дня, и Леонов распорядился срочно привести буксировщик в первоначальное состояние — нам предстоит помогать планетолёту в швартовке к станции. Что до контейнера, добавил диспетчер, то охота за ним отменяется, пусть болтается на орбите в ожидании, когда до него дойдут, наконец, руки.
Уж не знаю, что чувствует приговоренный к смерти, услыхав на ступеньках эшафота о помиловании — не было в моей жизни такого опыта, — но полагаю, в этот момент я испытал нечто подобное. Не то, чтобы я совсем уж не верил в успех нашей миссии, всё же десять процентов это далеко не ноль — но на подвиги я не рвался. Зачем? Я прожил достаточно много лет, чтобы приучиться избегать бессмысленного риска — и, надеюсь, проживу ещё. Какие, в самом деле, мои годы?
Конец третьей части.
Часть четвертая
Возвращение со звезд. I
Серовато-жёлтый, словно собранный из горизонтальных, разного оттенка слоёв, шар наискось перечерчивал сильно сплющенный эллипс Колец; если немного напрячь зрение, в них можно было заметить узкие промежутки — щели, самые крупные из которых, щели Кассини и Гюйгенса видны даже с Земли.
Размерами шар примерно соответствовал размеру Земли, как она видна с поверхности Луны. Конечно, припомнила Юлька, «Заря» вышла из скачка на расстоянии, вдесятеро большем, чем то, что разделяет нашу планету и её единственный спутник — ну так и сам газовый гигант вдесятеро крупнее Земли, сто двадцать тысяч километров против двенадцати с хвостиком!
— А вот и Титан. — Шарль ткнул пальцем в другой кружок, ярко-белый, размером, на глаз, раза в два больше Луны, как её видят обитатели нашей планеты. — Довольно близко, чуть больше трёхсот тысяч!
Юлька, не отрываясь, смотрела на главный ходовой экран — большой, вогнутый, занимающий большую часть стены перед пультами. В отличие от резервного, на главном мостике нет распахнутых в Пространство окон-иллюминаторов, работающим здесь людям не до любований красотами Вселенной. Вот и изображения Титана, Сатурна и его Колец транслируются сюда с внешних видеокамер.
— Мы в двухстах тысячах километров над экваториальной плоскостью Сатурна. — сообщил, из ложемента второго пилота Андрюшка Поляков. — Направление на 'Энцелад… сейчас…
Он что-то сделал на своём пульте, и на экране вспыхнула косая красная линия.
Волынов, занимающий соседний, капитанский ложемент, кивнул. Он, как и остальные, был облачён в гермокостюм. Шлем «Скворца» висел справа от подлокотника, в особом креплении — при необходимости его можно надеть, защёлкнув замки на вороте,
— Между нами и Энцеладом сейчас находится Тетис. — сказал Андрей. — Из-за этого могут быть проблемы со связью.
— Не страшно. Скоро выйдем из его тени, тогда и установим контакт. Да и какая тень от этого камешка…
Рядом с возникшим на экране кружком — это и есть тот самый Тетис, пятый спутник Сатурна, поняла Юлька. И тут же рядом с ним побежала строка — размеры… большая полуось орбиты… эксцентриситет.
— Данные пока предварительные. — негромко сказал Довжанский. Сорокатрёхлетний астронавигатор, один из «взрослого» экипажа, он занимал крайний левый ложемент. — Через четверть дам уточнённые параметры, а пока придётся обойтись этими.
— Не страшно, Борис Витальевич. — отозвался Волынов.- Поляков, разверните антенну передатчика в сторону «Лагранжа» и вызывайте постоянно.
Он нажал на пульте перед собой кнопку внутрикорабельного вещания.
— Сообщить о состоянии систем корабля.– негромко сказал Волынов. Из установленных на пульте динамиков немедленно посыпались доклады: «реакторы… маршевые двигатели… маневровые… системы жизнеобеспечения… герметичность…» Всё было в порядке, — инженеры «Зари» знали своё дело.
Во время прыжка, отправившего «Зарю», в систему Сатурна, Юлька с Шарлем находились на главном мостике. Вообще-то, им не полагалось здесь быть — но Волынов сразу после старта с орбиты Луны внёс изменения в строгий корабельный распорядок, допустив «зрителей» в мозговой центр планетолёта. И даже распорядился установить на них несколько кресел, снабжённых, как полагается, привязными ремнями. Из такого кресла Юлька и наблюдала за скачком. Зрелище имело мало общего со ставшими уже привычными перемещениями через «батут»: Ходовой экран мигнул, в его центре вспыхнула ослепительная точка. Она развернулась в серебристо-лиловую плоскость — всего на миг, потому что корабль проскочил сквозь неё и оказался в подпространственном тоннеле, «червоточине», открытой сработавшей «тахионной торпедой». На экране возникло изображение, до странности напоминающее «гиперскачок», как его показывали авторы «Звёздных войн» — шквал радиально разбегающихся из центра экрана лучей, создающих иллюзию тоннеля в бесконечность. Продолжалось это недолго, не больше трёх-четырёх секунд; экран снова мигнул и в его центре, на фоне бархатно-чёрной, испещрённой точками звёзд пустоты возник Сатурн.
— Есть связь с «Лагранжем». — сказал Андрей. — Они нас слышат, Борис Валентинович.
Юлька покосилась на запястье, где мигал зеленоватым экранчиком индивидуальный браслет. С момента выхода из прыжка прошло часа четыре — за это время они с Полем успели пообедать, потом навестить резервный мостик и поспорить там с Середой о том, почему не отвечает «Лагранж», и каковы их шансы спасти обитателей станции. Спор ожидаемо ничем не закончился — и теперь они втроём уже минут сорок торчали на главном мостике, ожидая развития событий.
И вот, похоже, дождались…
— Отвечают? — спросил Волынов.
— Да. Вывожу на динамики.
Он щёлкнул тумблером, и всё помещение мостика наполнили прерывистые писки точек и тире. Морзянка, поняла девушка — и почему она не удосужилась её выучить? Всё откладывала, оправдываясь срочными делами — а теперь вот гадай, что они там передают… Она покосилась на Шарля. Тот прикусил губу и неслышно что-то шептал — видимо, пытался прочесть сигнал на слух.
Долго гадать ей не пришлось.