Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Слова нифай действовали на призраков как проклятие. Они перетекали, отступая перед ее музыкой. То здесь, то там в стене возникали обширные разрывы. Сгустки тьмы взмывали вверх, пронзительно завывая от горя и боли.
— Получается… — прошептал Мерик.
Ни’лан продолжала петь, но теперь перешла на древнее наречие. Она повествовала о цветах, свете, утренней росе, а лютня вела древесную песнь, взывая к сородичам. Вместе голос и музыка одолевали собравшуюся орду гримов, несмотря на их силу и
Парочка из них все-таки попыталась еще раз атаковать отряд, скорее желая заставить замолчать лютню, чем убить кого-либо, но посох Родрико заставил их отступить.
А нифай все пела. Ощутив близкую победу, она позволила голосу возвыситься, но вдруг осознала, что к ее мелодии присоединился кто-то еще. Чей-то напев сплетался с ее музыкой столь умело и незаметно, что Ни’лан не догадывалась ни о чем, пока не стало слишком поздно. Второй голос доносился из-за истончающейся стены тьмы. Умело и тонко он искажал пение Ни’лан, меняя белое на черное.
— Мечты о теплом прикосновении солнца… — говорила Ни’лан.
— …и обжигающей неодолимой засухе, — добавлял невидимый певец.
— Шорох нежных лепестков распускающихся бутонов… — боролась Ни’лан.
— …и черви, вгрызающиеся в сладкую мякоть цветов.
Нахмурив брови, Ни’лан изо всех сил пыталась преодолеть посторонний голос, отчаянно выводя мелодию Труа Глен. Но чужак не отступал, умело свивая свою песню с ее, зажимая ей горло шепотом мертвого леса и гниющих корней. Постепенно нифай поняла, что уступает. Невидимый враг оказался старше и опытнее. В его голосе звенели отзвуки многих столетий.
Ни’лан не могла больше противиться. Ее голос дрожал, струны лютни дребезжали и скрипели. А стоящие вокруг призраки начали смыкать ряды, укрепляя стену тьмы.
— Что происходит? — Мисилл придвинулась ближе, прижимая младенца к груди.
— Не знаю, — ответила Ни’лан, ее пальцы замерли на струнах. Она сама мучительно искала разгадку. — Нечто… что-то там есть… Оно гораздо сильнее меня.
— И оно приближается. — Крал встал у другого плеча нифай.
Мисилл заметила, что от темной стены сбившихся в кучу гримов, похожей на бурлящий туман, отделилось более черное облако. Оно медленно, неторопливо, словно опасаясь маленького отряда или музыки лютни, пересекло озеро. Ни’лан и ее спутники отступили.
Достигнув ближнего берега, облако начало уплотняться, туман становился плотью, превращаясь в слегка размытый образ стройной женщины. Серебряное сияние магии окружило ее фигуру, когда она открыла глаза.
Ни’лан догадалась, что это и есть певица, столь умело извращавшая ее мелодию.
Фардейл зарычал, обнажив клыки, а Родрико вышел вперед, сжимая клюку словно меч.
— Храбрый рыцарь-древорез, — презрительно
И все же она мешкала с нападением.
— Я узнала тебя, — произнесла Ни’лан, вспомнив, где она слышала этот резкий гол ос. — Ты — демонесса, завладевшая королем Райем.
Губы призрака растянулись в холодной, но довольной улыбке.
— Ах да… Хорошо было вновь ощутить себя во плоти. — Она кинула взгляд на лорда Тайруса. — Даже если это мерзкая и дряхлая старческая плоть.
Мриланский принц рванулся вперед, но Крал удержал его.
— Твое оружие не причинит ей вреда! — быстро проговорил горец, вцепившись в локоть Тайруса.
Призрак будто бы и не заметил мужчин, сосредоточив все внимание на Ни’лан.
— Ты узнала меня, а я — тебя. — С его губ сорвался горький смешок. — Ты удивила меня там, в замке. Я не ожидала, что вы неожиданно выскочите из гранита. Но теперь у меня было время, чтобы подготовиться к противостоянию. Черный Корень наделил меня силой для борьбы с твоей слабенькой песенкой.
— Тебе не победить нас, — твердо возразила Ни’лан. — Я буду сражаться до последней искорки жизни.
— Ты повзрослела, крошка, — раздался еще один неприятный смешок. — Но ты мне не нужна, а нужен мне… — Пристальный взгляд призрака метнулся к младенцу на груди Мисилл. — Мне нужен мальчик… Мой мальчик.
— Т-твой мальчик? — отшатнулась нифай.
— Кажется, ты говорила, что узнала меня, Ни’лан. — Тень снова рассмеялась, ее расплывчатые очертания стали еще плотнее, являя знакомый облик.
— Цесилия… — ошеломленно ахнула Ни’лан.
— Хранительница Рощи! — вышел вперед Родрико.
Нифай застонала. Неудивительно, что она проиграла состязание. Когда Цесилия подверглась порче, ее возраст уже исчислялся веками. Она была самой мудрой из сестер, обладая обширными знаниями и хитростью.
— Ты еще здесь? — Призрак мельком глянул на старика-резчика.
И скользнул ближе. Родрико занес посох.
— Нет! — закричала Ни’лан.
Ветвь вонзилась в туманную женщину. Опять полыхнул пурпурный свет, но на сей раз не причинив призраку ни малейшего вреда. Цесилия улыбнулась, заметив деревянную клюку, торчащую у нее из груди.
— Дух твоего дерева не может навредить мне. Ведь наши души смешались. Мы — единое целое.
Тонкое щупальце темноты отделилось от мглистой фигуры, с любовью обвиваясь вокруг посоха.
— Уходи, Родрико! — взывала Ни’лан.
— Я… Я не могу двинуться…
— Я ощущаю запах твоей души в этой ветке, храбрый рыцарь, — улыбнулся призрак. — Неужели дерево питалось тобой? Это жестоко — медленно лишать жизни. Позволь мне показать тебе благосклонность Темного Властелина.