Врата ведьмы (Др. издание)

Клеменс Джеймс

— Может, стоит прислушаться к оборотню? — сказал Тайрус.

— И оставить неизвестного за спиной? — возразил Крал. — Я считаю — нужно проверить.

— В любом случае мне нужно пойти. — Ни’лан тяжело сглотнула. — Даже если мне придется идти одной.

Все повернулись к ней.

Но, прежде чем кто-либо произнес хоть слово, заиграла лютня. Нежные звуки хлынули, взмывая над поляной. Ни’лан изумленно подняла инструмент. Ее пальцы не прикасались к струнам, но музыка становилась все громче. Созвучия лились, яркие, будто летняя луна, а хлопья

снега, падающие с неба, увеличились. Такая же нежная, как снежинки, мелодия кружилась над озером.

— Успокой свою проклятую игрушку, пока она нас не выдала! — зарычал Крал, протягивая руку.

— Нет! — Нифай отдернула лютню.

Но, так или иначе, горец опоздал с предупреждением. Как только мелодия достигла дальнего берега, в маленьких окошках на стволе дерева вспыхнул желтый свет.

Могвид охнул и юркнул за спину Крала.

— Окна! — изумился Мерик. — Кто-то живет в твоем дереве?

— Тот, кого почуял Фардейл, — пояснил Тайрус, выхватывая отцовский меч.

— Он, наверное, услышал музыку, — заметила Мисилл. — И приглашает нас к себе.

— Или заманивает в ловушку, — покосился на нее горец.

— Нет, это не ловушка, — шагнула вперед Ни’лан.

— Откуда ты знаешь? — резко бросил Крал.

— Музыка. — Ни’лан приподняла лютню. — Дерево радуется. Опасности нет и быть не может.

Сердцем она верила, что это так.

Спускаясь с пригорка к берегу озера, нифай услышала позади шепот элв’ина:

— Я доверяю Ни’лан. Как бы ни искорежила порча эти леса, раньше они были ее домом. Пойдемте. Посмотрим, на какую загадку мы наткнулись.

Когда женщина пошла вдоль кромки воды, песня лютни наполнилась грустью. Нифай понимала почему. Когда-то это озеро изобиловало рыбой, светлячки усеивали ветви, отражающиеся в неподвижной глади, а на берегах распускались цветы. Теперь же оно стало черным и унылым, заросло водорослями и ряской. Красота исчезла навеки.

Ни’лан подняла глаза на раскинувшиеся ветви ее дерева. Они нависали над озером, прямые и мощные, венчая ствол, который не смогли бы обхватить и тридцать взрослых мужчин. У нее снова потекли слезы.

«О, моя радость, как гордо ты стоишь, тогда как все вокруг погрязло в горе и безумии».

Шагая во главе отряда, нифай внимательно изучала огни, пылающие внутри ствола ее дорогого дерева. И хотя она должна была чувствовать гнев на того, кто вторгся в ее жилище, теплый желтый свет согревал сердце. Искра жизни в царстве мертвых. Помимо воли Ни’лан ускорила шаг.

Остальные спешили следом за ней.

Они обошли озеро, и сразу же в стволе дерева, над могучими корнями у самой земли, распахнулась дверь. На пороге возникла фигура, освещенная сзади теплым светом. В ней не было ничего угрожающего.

— Как долго мы вас ждали, — сказал человек дрожащим голосом.

— Кто ты? — Ни’лан остановилась, так как лютня смолкла.

Живущий в дереве вышел вперед, чтобы свет не слепил гостей. Он оказался высоким мужчиной в одежде из домотканого полотна. Судя по широким плечам, когда-то

он был силен, но теперь опирался на деревянную клюку.

— Ты позабыла меня, Ни’лан?

— Я понятия не имею, кто ты… — покачала она головой.

— Ох, да разве это важно? — Он взмахнул посохом, будто отмахиваясь от ее слов. — Мои глаза, возможно, совсем ослабели, но не слух. Важно то, что я помню голос твоей лютни. Как я мог его забыть? — Он поднял изможденную ладонь. — Ведь это я помог ей появиться на свет своими собственными пальцами.

— Родрико? — Догадка озарила Ни’лан.

— О, девочка вспомнила простого резчика по дереву.

Она кинулась к нему, задержавшись на миг, чтобы рассмотреть проницательные глаза старика и его крючковатый нос, нависающий над густыми седыми усами. Когда она видела его последний раз, усы были черными как смоль. За минувшие пятнадцать лет человек сильно одряхлел. Нифай узнала старого друга и радостно обняла его, отложив лютню в сторону.

Поздоровавшись, Ни’лан отступила на шаг.

— Так ты все время оставался в Темной Чаще?

Родрико погладил усы. Тень набежала на его лицо, когда он перевел взгляд с лютни на затронутый порчей лес.

— Да, девочка.

— Но как? Почему? — Ни’лан пыталась понять, что же произошло с тех пор, как она вышла в путь с лютней.

Мисилл поравнялась с ней, все еще держа мечи наготове. Нифай заметила, что Крал и Тайрус тоже не убрали оружие.

— Действительно, как тебе удалось выжить в Темной Чаще и не поддаться порче? — спросила воительница.

— Мир вам, путники. — Старик посмотрел на их клинки. — Вложите мечи в ножны и заходите в жилище. Если вы хотите знать мою историю, то я поведаю ее вам, но не раньше, чем мы отряхнем снег и расположимся у теплого очага.

Ни’лан осторожно отвела в сторону лезвие меча Мисилл.

— Родрико можно доверять. Это он вырезал мою лютню. Он и множество поколений его предков дружили с нифай и были ближе к нам, чем любой другой человек.

Поколебавшись, Мисилл кивнула и сунула клинки в скрещенные за спиной ножны. Жестом она предложила друзьям последовать ее примеру. Лорд Тайрус убрал свой мриланский меч, а Крал неторопливо сунул топор за пояс. Мерик оставался безоружным, скрестив руки на груди, а Могвид прятался за его спиной.

— Заходите внутрь, — ободрил их Родрико. — Поднимайтесь по лестнице в верхнюю комнату.

Ни’лан шла первой, благоговейно вступая в сердцевину ее родного дерева. Чувства в ее груди смешались при виде крутой спиральной лестницы, ведущей наверх. Аромат древесной живицы и камфоры, врываясь в ноздри, запел в сердце, будто струны лютни. Всколыхнулись старые воспоминания, радость и горе смешались воедино. Пыль дорог, истоптанных за пятнадцать лет, осыпалась с нифай. Она притронулась ладонью к древесине, пытаясь дотянуться до сердца дерева, но ничего не почувствовала. Только пустоту. Ноги ее подкосились, а пальцы левой руки сжали гриф лютни. Душа дерева теперь жила в инструменте.