Врата войны
Шрифт:
— Я знаю, ты порой считаешь меня пустой и вздорной гордячкой, капризной, избалованной девчонкой. Я и в самом деле временами бываю именно такой! Но я так люблю тебя, Паг!
Он не успел ответить ей. Принцесса бесшумно сбежала вниз по лестнице и исчезла во тьме коридора. Паг затворил дверь и погасил лампу. Он лег на свою жесткую постель и подложил руку под голову. Глядя перед собой невидящим взором, он вспоминал лицо Каролины, ее глаза, с любовью обращенные к нему. В комнате все еще витал аромат ее волос и кожи. Теперь, когда она ушла, он мог не противиться вожделению, и ощущения, которые он пережил в ее объятиях, нахлынули на него с прежней силой. Паг со сдавленным стоном прикрыл глаза тыльной стороной руки и прошептал:
— Завтра я стану
Кто-то настойчиво колотил в дверь. Первой мыслью проснувшегося Пага было, что это герцог, узнав о ночном визите Каролины, прислал за ним дюжину стражников. «Он прикажет повесить меня!» — пронеслось у него в голове. Паг бросил тоскливый взгляд в окно. Но во дворе еще царила непроглядная мгла. Стук повторился. Паг бросился к двери и открыл ее, ожидая худшего. Однако вместо стражников с каменными лицами он увидел за своим порогом всего лишь пожилого низкорослого слугу в ливрее, который почтительно поклонился ему и негромко проговорил:
— Простите, что разбудил вас, сквайр, но мастер Кулган желает, чтобы вы тотчас же поднялись к нему, — и для пущей убедительности он указал костлявым пальцем в потолок. — Тотчас же. Без промедления. — Паг кивнул. Слуга откланялся и удалился.
Лишь закрыв дверь и привалившись к ней спиной, Паг окончательно поверил в то, что ему не грозит больше смертельная опасность. Он никогда еще не чувствовал себя так скверно. Все тело его, покрытое синяками и ушибами после вчерашней схватки с Роландом, при малейшем движении пронизывала мучительная боль, в голове шумело, к горлу подкатывала тошнота. Вспомнив, где и как он провел остаток дня, вечер и часть ночи, Паг дал себя клятву никогда больше даже не пригубливать зля.
Он с трудом дотащился до маленького столика у окна, плеснул себе в лицо воды из умывальной чаши, пригладил влажными ладонями волосы и смахнул пыль с камзола и панталон. В голове у него немного прояснилось, и он побрел наверх, к Кулгану.
Чародей критически осматривал груду своих носильных вещей и книг, высившуюся посреди комнаты.
На табурете возле постели сидел отец Тулли. Покачивая головой, он наблюдал, как Кулган вынул из шкафа несколько свитков и водрузил их поверх остального.
— В своем ли ты уме, мастер Кулган? — проворчал Тулли. — Неужто ты и впрямь рассчитываешь взять с собой эту гору тряпок и книг? Ведь их не утащит и пара сильных мулов! И неужели ты надеешься, что тебе позволят взять все это на корабль?
Кулган с нежностью, точно мать на любимых детей, взглянул на книги, лежавшие на полу.
Я могу оставить здесь свою одежду, но книги мне необходимы хотя бы для того, чтобы мальчик мог по ним учиться!
— Чепуха! — возразил Тулли. — Ты ведь жить не можешь без своих книг! Небось мечтаешь наслаждаться любимым чтением у походного костра или во время плавания. — Он взглянул на друга с насмешливым сожалением. — Но оставь эти мысли, мастер! Вам придется скакать во весь опор, чтобы добраться до Южного перевала прежде, чем его занесет снегом. И какое, скажи на милость, чтение во время опасного зимнего плавания по Горькому морю?! Что же до отрока, то ему вовсе не помешает немного отдохнуть от учения. Вы с ним Пагоните пропущенное за те восемь лет, что ему еще осталось пробыть у тебя в учениках! Дай ему хоть месяц-другой передышки!
Паг переводил взгляд со священника на Кулгана, не решаясь прервать их беседу. Старики, увлеченные своим спором, не замечали его. В конце концов Кулган внял уговорам отца Тулли и промямлил:
— Похоже, ты прав, друг Тулли.
Он принялся перекладывать книги на свою постель и лишь тогда заметил стоявшего в дверях Пага.
— В чем дело? Почему это ты еще здесь?!
Паг растерянно заморгал:
— Но ведь вы даже не сказали мне, зачем я вам понадобился, учитель!
— Да неужто? — Глаза Кулгана расширились от удивления, и он стал похож на сову, внезапно ослепленную ярким светом. — Разве я ничего не говорил тебе? — Паг кивнул. — Ну так слушай. Мы отправляемся в путь
Тулли поднялся с табурета и покачал головой:
— И это говорит нам человек, предсказавший засуху в год чудовищных ливней, когда всех нас чуть не смыло в Безбрежное море! Ох, уж эти мне маги и чародеи! Шарлатаны, вот вы кто! — Он медленно подошел к двери и, собравшись переступить порог, обернулся. Насмешка на его лице сменилась глубоким участием. — Да благословят боги ваш путь, Кулган! На сей раз ты, похоже, прав. Мои кости ноют неспроста. Зима не за горами.
Священник ушел. Паг недоверчиво спросил:
— Неужто мы и в самом деле сегодня уедем, учитель?
— Да! — раздраженно ответил Кулган. — Разве я только что не сказал тебе об этом?! Быстро собери самые необходимые вещи. Солнце взойдет меньше, чем через час.
Паг был уже у двери, когда его остановил возглас Кулгана:
— Минутку, Паг!
Чародей оттеснил Пага от двери, выглянул на лестницу и, удостоверившись, что отец Тулли вышел в коридор, заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате.
— Вот что я хотел сказать тебе, дружок. Ты вел себя почти безупречно. Но я от души советую тебе в дальнейшем, если тебе вдруг нанесет поздний визит некий… посетитель, не подвергать себя и… его искусу, ибо вы с ней можете ведь и не устоять перед оным.
Паг побледнел и во все глаза уставился на чародея.
— Так вы все слышали?!
Кулган с усмешкой указал на окно и участок пола под ним.
— Твоя труба проходит примерно на фут ниже вот этого места. Она устроена так странно, что с ее помощью мне стало слышно решительно все, что происходило в твоей каморке — каждое слово, каждый вздох. — Он насупился и пробормотал про себя: — Когда я вернусь, надо будет выяснить, в чем тут дело. — Снова взглянув на Пага, чародей покачал головой. — Не подумай, что я подслушивал! Я работал допоздна и поневоле слышал все, о чем вы говорили. — Паг покраснел и опустил голову. — Я вовсе не хотел смутить тебя, дружок! Гляди веселее! Ведь ты ни в чем не виноват! Ты проявил редкие в твоем возрасте выдержку и мудрость. — Он погладил Пага по опущенной голове. — С моей стороны было бы слишком самонадеянно давать тебе советы по столь деликатному вопросу. Ведь мой опыт общения с дамами весьма скуден, и среди тех, кто был со мной любезен, ни одна не отличалась такой редкостной красотой и таким отчаянным упрямством, как… некая особа, чьего имени я упоминать не стану. — Он без улыбки заглянул в глаза Пага своими лучистыми синими глазами. — Но мне хорошо ведомо, как трудно бывает порой не потерять голову и устоять перед соблазном, как нелегко в такие моменты предвидеть последствия своих действий! Я горжусь, мой мальчик, что ты оказался способен на это!
Паг усмехнулся и, хитро сощурившись, ответил:
— Мне это удалось без особого труда, учитель. Я сумел сконцентрировать свои мысли и направить их на некий отвлеченный объект.
— В самом деле? А на какой именно? — полюбопытствовал Кулган.
— Я отчетливо представил себе виселицу, учитель.
Кулган расхохотался так, что на глазах у него выступили слезы. Он похлопал Пага по плечу и назидательно проговорил:
— Но не забывай, дружок, что принцесса тоже рисковала очень многим! Это на Востоке высокородные дамы ведут себя вольно и только и знают, что меняют возлюбленных, соблюдая лишь минимум внешней благопристойности. Но единственная дочь герцога Крайди, находящегося в столь близком родстве с королем, наследная принцесса Королевства — совсем другое дело. Она должна иметь безупречную репутацию. Даже тень подозрения может повредить ей. И тот, кто искренне любит ее, обязан помнить об этом. Понимаешь, Паг?