Врата Войны

Маркова Юлия Викторовна

Но этот чертов Гудериан этого так и не понял и читал мне нотацию в присутствии моих же подчиненных, отчего она становилась в два раза горше. Я ведь хотел как лучше и ввел на ту сторону мотопехотный полк исключительно ради того, чтобы обеспечить безопасность нашей разведывательной экспедиции, а получилось, что именно это спровоцировало начало полномасштабных боевых действий. И вот теперь меня же посылают на ту сторону, чтобы я расширил плацдарм и задержал потомков большевиков как минимум на трое суток. Лучшая оборона — это наступление, поэтому, разом введя на ту сторону свои резервы, я должен буду попытаться сбить достаточно слабые заслоны русских и отодвинуть их позиции от точки перехода.

Конечно, нашей дивизии на

той стороне не помешала бы поддержка люфтваффе, но «Шторьх» артиллерийских корректировщиков, который я хотел использовать для разведки, разбился вдребезги при попытке пролететь это облако насквозь. Оказывается, что оно оказывает сопротивление всем движущимся через него предметам, и чем больше скорость и массивней предмет, тем сильнее это сопротивление. Например, одна отдельно взятая автомашина будет ехать через него со скоростью примерно в двадцать-тридцать километров в час, а вот колонна танков или груженых грузовиков будет двигать не быстрее тяжело нагруженного пешехода, и при попытке превысить эту максимально разрешенную скорость сопротивление становится просто невыносимым. Водители говорят, что это оставляет такое впечатление, как будто под колесами грузовиков и гусеницами танков не твердая земля, а как минимум полметра или даже больше жидкой липкой грязи.

Но я в любом случае должен это сделать, ибо, одержав победу над потомками большевиков, несмотря на все их техническое превосходство, я докажу разным неверующим вроде генерала Гудериана то, что главным фактором в современной войне является боевой арийский дух, мастерство каждого отдельно взятого немецкого солдата, талант их командиров и слаженность прошедших многие бои подразделений вермахта. Кроме того, если нанести удары плотно сжатым кулаком, а не оборонять окрестности этого облака как раньше, то можно добиться того, что тамошние русские будут сломлены и побегут прочь от наших солдат — что будет означать нашу победу.

20 апреля 2018 года, 16:00. Съемная однокомнатная квартира по адресу Москва, Студеный проезд, 11–47, тихий и спокойный район в Северо-восточном административном округе недалеко от метро Медведково.

Патриотическая журналистка Марина Андреевна Максимова, (по совместительству постельная подруга либерального блогера Тимофейцева)

Предыдущая ночь прошла у меня бурно. Подруга пригласила меня на день рождения, где было навалом выпивки, а также красивые и умные парни и такие же девчонки, веселая пьяная болтовня и танцы до упаду. Все закончилось уже перед рассветом, когда за окнами темнота начала наливаться серостью нового утра. Отклонив приглашения нескольких кавалеров поехать с ними (я порядочная девушка, и сплю только с одним мужчиной), поймала такси и приехала в свое уютное гнездышко, после чего, приняв душ, отправилась спать до упора. Снилась мне всякая хрень, при этом почему-то с участием моего дурачка-отшельника Макса. То мы с ним вместе падали на дно какой-то глубокой ямы, то брели в черном тумане, по колено в липкой противной грязи, то он обнимал меня окровавленными руками, улыбаясь щербатым ртом, в котором были выбиты все зубы.

Он сейчас, после выборов, находится в депрессии, удалился от мира на глухой хутор, и вообще, никого, кроме меня, не хочет видеть. Бедняжка! Как будто сразу не было очевидно, что на выборах с разгромным счетом выиграет Путин, а все остальные пойдут лесом по известному адресу. А любимые им демократические и либеральные кандидаты окажутся на самом дне нетрадиционной дырочки, откуда и солнышка-то не увидеть. Но все равно он милый и прикольный, и я надеюсь благим образом воздействовать на этого неглупого человека и отличного любовника, чтобы, держа его за руку, вывести из тьмы невежественного либерализма к нашему святому патриотическому свету.

А мальчик-то, похоже, надеялся, что подкованная на передние копыта Ксюша и прочие радужно-полосатые

любители нетрадиционной политики если не выиграют, так хотя бы покажут отличный от ноля результат. Но ноль он и есть ноль, и даже обычные вопли о вбросах и подтасовках были неубедительными, потому что при таком видеонаблюдении и количестве свидетелей-наблюдателей это было просто невозможно. Но людям, которые вопят о подтасовках, не нужны никакие доказательства — просто таким образом они оправдывают свой проигрыш, свою политическую импотенцию и тактическую неграмотность. Ибо за либеральной идеей, доведенной до идиотизма, не стоит ровным счетом ничего.

Сколько раз я выслушивала его разглагольствования на тему, что в России все должно быть устроено по-европейски… Чтоб партии были только либеральные, делящиеся на правые, левые и центристские, чтобы никто своего мнения, отличного от либерального, иметь не смел, и вообще, хорошо было бы лишить «быдло», то есть народ, права голоса, чтобы решение, кому править Россией, принимали только умные люди с высшим образованием. Вот придурок! Образование не есть признак ума! Самые большие идиоты в нашей истории были очень хорошо образованы. А вышедшие из народа гении либо имели два класса церковно-приходской школы, либо полный курс духовной семинарии, либо пару курсов университета — прочее они постигали уже на практике. Но в любом случае, кто даст таким вот Тимофейцевым — ничтожному меньшинству в рядах ничтожного меньшинства — отстранить народ от политики и самостоятельно рулить Россией?

Мой кошмарный сон объяснялся тяжелой предыдущей ночью, выпитым спиртным, выкуренными сигаретами и поглощенными в огромных количествах чрезвычайно вредными для здоровья закусками. Хотя, когда я вышла оттуда и села в такси, то была, как говорится, «ни в одном глазу». Но вечно спят, как правило, только покойники; пришлось просыпаться и мне — с больной головой, трясущимися руками и пересохшим ртом, в котором будто ночевали кошки. Первым делом я выпила таблетку аспирина, потом накинула халат на голое тело, вскипятила чайник, чтобы заварить крепкий чай, и выкурила первую после сна сигарету. Выпуская между губ ароматный, пахнущий ментолом дым, я почувствовала, как меня отпускает, и жить снова становится хорошо. А может быть, это просто подействовал аспирин?

Попив чаю и выкурив еще одну сигарету, я окончательно пришла в себя и решила узнать, что произошло в мире за те сутки, пока я была выпавшей из информационного пространства. Включив телевизор, я увидела, что все федеральные телеканалы: «Первый», «Россия-1», «Россия-24», «НТВ», «Звезда» и прочие — транслируют одну и ту же заставку, и что ровно в шестнадцать ноль-ноль по московскому времени состоится экстренное выступление нашего старого-нового президента, который сделает чрезвычайно важное сообщение. Хорошо хоть, худые кобылки-балеринки не пляшут танец маленьких лебедей, а просто на экране под тихую приятную музыку показывают виды весенней подмосковной природы.

Какое-то время я тупо пялилась в экран, не в силах понять — то ли у меня поехала крыша, то ли мир сошел с ума. Какое может быть чрезвычайно важное сообщение — да такое, что президент России решил стать диктором? Опять какой-нибудь там путч, война с хохлами, или, не дай Бог, с НАТО? Вот еще чего не хватало! По счастью, было без трех минут четыре, поэтому, я быстренько налила себе еще одну чашку чая, набухав туда побольше сахара (чтобы дать питание мозгам) и, закурив еще одну сигарету, приготовилась ждать это самое важное сообщение. Не успела я допить чай и докурить сигарету, как на экране березки с молоденькой зелененькой листвой сменились изображением президентского рабочего кабинета (или того, что могло им быть). Владимир Владимирович со строгим видом, в белом свитере-водолазке и легкой кожаной куртке, сидел за рабочим столом и смотрел прямо в середину экрана — то есть прямо мне в глаза. Немного помолчав, он произнес: