Врата Войны
Шрифт:
Судя по количеству выезжающей из Смольков техники, неудивительно, что сопротивление охраны немецкой колонны было сломлено в такие короткие сроки. Я не был уверен, все «марсиане» покинули деревню Смольки или там осталось какое-то их подразделение. Уж очень не хотелось бить ноги и идти в обход только для того, чтобы узнать, что деревня пуста и все пришельцы отправились на север, навстречу наступающей немецкой пехоте. Но и идти полтора километра через открытое со всех сторон поле тоже было страшновато, и мы с бойцами все же отправились к этим Смолькам в обход. Два месяца войны уже успели научить меня тому, что неуместная лень — это самый верный путь к безвременной смерти и безымянной могиле или же к немецкому плену, который в большинстве случаев означает то же самое.
На дорогу в обход сперва по руслу ручья, а потом по опушке березовой рощи, у нас ушло чуть больше часа. По карте там идти всего-то три километра, но мы шли не по карте, а по лесу, а лес — это не большак*. Когда мы вышли на намеченный рубеж и принялись наблюдать, то убедились в том, что часть «марсиан» осталась в деревне и, более того, намеревается устроить там опорный пункт. А еще зачем тогда несколько легких танков, прицепив себе сзади такую штуку, как у бульдозера, усиленно копали танковые окопы и тут же рядом по очереди махали лопатами бойцы, отрывая свои индивидуальные ячейки и ходы сообщения.
Историческая справка: * Больша?к — в старину: широкая, наезженная дорога, тракт, а в первой половине двадцатого века: асфальтированное магистральное шоссе.
Увидели мы и разгромленную вражескую штабную колонну прямо на въезде в деревню. Там все еще дымилось и кое-где плясали язычки пламени. Правда, среди разбитой техники явно не хватало ранее присутствовавших в колонне легковых автомобилей и автобусов. К сожалению, то, что делалось в самой деревне, осталось для нас тайной за семью печатями, потому, что по ее околице густо курчавились фруктовые сады с поспевающими яблоками и грушами. Как бы мне хотелось приподняться в небо и сверху заглянуть за эту зеленую завесу, чтобы понять, что происходит там, внутри… Но чего мне было не дано, того не дано, а потому, отослав одного бойца с донесением товарищу майору, я вместе со вторым бойцом продолжил свое наблюдение за «марсианами».
Правда, при этом я не учел, что не только я могу наблюдать за ними, но и они за мной. Это стало ясно это гораздо позже, когда в спину мне вдруг уперся холодный ствол чужого оружия и тихий голос на чистейшем русском языке вежливо, но с многообещающими интонациями поинтересовался, какого черта мы тут шпионим вместе с бойцом Безенцовым. В этот момент я даже и не знал, что подумать. Вроде замаскировались мы неплохо, в секрете не шумели и не курили, между собой общаясь исключительно шепотом. А ведь я считал себя опытным бойцом, пуганым волком, прошедшим огонь, воду и медные трубы — и вот, поди ж ты, такой конфуз.
Первым делом у нас отобрали все оружие, после чего приказали подняться на ноги и повели в сторону деревни. Когда я в первый раз увидел их вблизи, то подумал, что эти люди действительно похожи на марсиан — настолько непривычно выглядела их темно-зеленая форма и обтянутые тканью каски с надвинутыми на лоб очками-консервами, придающими им сходство с гигантскими насекомыми. Впрочем, между собой они общались на понятном русском языке без всякого иностранного акцента, из-за чего я в очередной раз начал теряться в догадках по поводу того, кто же они такие на самом деле. Еще меня мучил вопрос, каким образом «марсиане» смогли так быстро обнаружить наш секрет*. Естественно, ответ на этот вопрос знали только мои пленители, но как раз им я его не задавал, так как мне все равно никто бы не ответил.
Примечание авторов: * тактический прибор специального назначения «Антиснайпер» с легкостью обнаруживает любые оптические приборы наблюдения в любое время суток и в любую погоду.
Когда нас привели в деревню, то первым делом мне бросилось в глаза, что над сельсоветом продолжает развеваться советский флаг. Точнее не так — этот флаг развевается там совсем недавно. Обычно флаги в таких деревнях меняют очень редко, из-за чего они истрепываются по краям и выгорают до бледно-розового
Разговаривал со мною (ибо допросом эту беседу считать нельзя) «марсианин» без знаков различия, представившийся командиром мотострелковой роты старшим лейтенантом Андреем Голубцовым.
— Лейтенант Ростовцев, значит, — сказал он, перелистав мою командирскую книжку и зачем-то потерев пальцем ржавую скрепочку, — и что же вы, товарищ лейтенант, делаете здесь, в лесах, вдали от своей части?
При этом у него был такой вид, как будто он тут самый большой начальник, а все остальные должны отвечать на его вопросы, стоя по стойке смирно. С другой стороны, это его люди задержали меня, а не мои его, поэтому и вопросы здесь задает именно он.
— Товарищ старший лейтенант, — с некоторой обидой ответил я, забыв на мгновение, что передо мной чужак, «марсианин», — я выхожу из вражеского окружения в составе своей части. В нашей группе, между прочим, находится не только раненый командир нашего полка, майор Маркин, но и боевое знамя части, которое мы сохранили, несмотря на все опасности. Когда немцы начали свое наступление, наш полк по численности был не больше батальона, а сейчас в нем едва наберется бойцов на сводный взвод. Майор Маркин тяжело ранен, и сейчас тем, что осталось от полка, командую я. Мы дрались на назначенном нам рубеже сколько хватало сил, но немцев оказалось в несколько раз больше, и нас буквально задавили количеством. У моих бойцов патронов осталось по обойме на винтовку и один неполный диск для «Дегтяря». Один короткий бой — и мы безоружны.
Услышав мои слова, старший лейтенант «марсиан» резко подобрел.
— Да, парни, — сказал он, — тяжело вам пришлось. Но ничего, мы уже здесь, а, значит, кисло теперь станет уже фрицам. Полетят теперь по воздуху кувырком их рваные жопы, любо-дорого будет смотреть!
— А кто это «вы», товарищ старший лейтенант? — осторожно спросил я.
Старший лейтенант «марсиан» моментально стал донельзя серьезным.
— А ты, лейтенант, действительно хочешь это знать? — жестко спросил он. — Знаешь о том, что во многих знаниях многие печали, и о том, что в целях сохранения военной тайны я могу тебе банально соврать?
— Знаю, товарищ старший лейтенант, — ответил я, — но если вы скажете, что вы секретные войска НКВД, то все равно не поверю. Уж слишком вы другие.
— Вот именно что другие, — хмыкнул мой собеседник. — Настолько другие, что тебе, лейтенант, даже и не снилось. Впрочем, как говорит наш комбат, майор Потапов, под ковром можно спрятать только маленькую серенькую мышку, а не большого красного слона. Одним словом, Витя, мы из будущего. Тут вот недавно образовалась такая дыра, через которую можно шляться туда-сюда как по проспекту. Сперва через эту дыру к нам сунулись немцы во главе со своим знаменитым генералом Моделем. Но мы их в темпе вальса напинали так, что от того Моделя осталась только рваная шинель, а потом пришли сюда — посмотреть, не нужна ли кому наша помощь. Так что не обессудь — то, что можно было тебе рассказать в общих чертах, я уже рассказал, а сейчас что же мы это как нерусские — разговоры разговариваем, а гости, наверное, голодные… Парни, обед в студию, товарищам красноармейцам! Вы уж не обессудьте, тылы у нас еще не подошли, так что питаемся мы пока сухими пайками.