Врата зимы
Шрифт:
— Мы можем еще раз увидеть эту удивительную картину? — спросил Палладус.
Увидеть ее им удалось, и неоднократно. Каждый раз, когда Грейс подносила руну к лучам солнечного света, появлялось изображение Повелителя Рун. Однако сколько бы ни прослушивала она его слова, они не становились понятнее. В них заключалось нечто такое, что ей следовало бы понять, но чего Грейс не знала.
Палладус положил ей на плечо руку.
— Ничего не бойтесь, Ваше величество. Лучше положитесь на нашу доблесть, силу и военные
Грейс ответила ему благодарной улыбкой, однако мысли ее были не слишком веселыми. День постепенно начал клониться к закату, а на душе у нее лежал тяжкий груз. Она действительно является наследницей правящей династии древнего королевства. Она на самом деле должна обладать знанием того, как разбудить магию Неприступной Цитадели. Вот только ей ничего об этом не известно.
Закат Грейс встретила на крепостной стене, разглядывая далекие столбы дыма. Теперь они казались даже выше, чем раньше, и излучали зеленоватое свечение. Солнце медленно опускалось за острые вершины гор. Если рассвет принес надежду, то что же принесет закат?
Услышав за спиной шлепанье босых ног по полу, Грейс обернулась. Несмотря на одолевавшие ее тяжелые мысли, она радостно улыбнулась.
— Тира! Что ты здесь делаешь?
На девочке, как обычно, было тонкое серое платье. Ноги, как всегда, босы.
— Прости меня, дорогая, но в последнее дни у меня совсем не было времени поиграть с тобой, — сказала Грейс, искренне сожалея, что редко уделяет внимание Тире. — Я так устала от того, что постоянно приходится думать о рунах и крепости. Давай сейчас вместе поужинаем, а после поищем какую-нибудь ткань для платьев твоих кукол.
Она надеялась, что малышка улыбнется, но на здоровой стороне ее лица было написано выражение печали.
Грейс стало тревожно. Она опустилась на колени и положила руки на плечики девочки.
— Что случилось, милая? Что с тобой?
Тира молча прижала ладошки к щекам Грейс, которую охватила волна нежности. Ей все стало ясно, и она вздохнула. Когда малышка отняла руки от ее лица, ей показалось, что в зале сделалось холодно. Девочка сделала шаг назад.
— Ты уходишь от меня, Тира! — сказала Грейс.
По щеке Тиры скатилась слезинка, которая тут же превратилась в струйку пара.
Грейс почувствовала, что вся дрожит.
— Не уходи! Я не хочу, чтобы ты уходила!
Тира посмотрела на нее, затем вскарабкалась на нижнюю стену, где проходил край парапетной стенки с бойницами. На ветру тут же заплескалось ее серое платьице.
— Прошу тебя, — заплакала, уже никого не стесняясь, Грейс. — Пожалуйста, не покидай меня!
Тира протянула руку и прикоснулась к ее щеке.
— Мама! — произнесла девочка и поднялась в вечернее небо.
Она
Грейс выпрямилась и зашагала, опираясь о стену, к выходу. Ей было очень холодно. Жизнь казалась пустой и бессмысленной. Она знала, что такой день когда-нибудь настанет, но понимание это нисколько не успокаивало. Почему же Тира покинула ее?
— Потому что сделала здесь все, что могла, — прошамкал за ее спиной старушечий голос. — Она нужна в другом месте. Теперь исход битвы зависит только от тебя, дочь моя!
Грейс обернулась, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— В самом деле? — спросила она охрипшим голосом. — А как же Разбиватель Рун? Разве в самом конце не от него будет зависеть судьба мира?
— О каком Разбивателе Рун ты говоришь? — спросила Грисла, пожимая плечами.
Грейс печально вздохнула. Она не знала, что сказать в ответ, хотя в данный момент это не имело никакого значения. Ее место здесь, в цитадели.
— Ты тоже собираешься покинуть меня?
Старуха усмехнулась.
— Вряд ли, дочь моя. Когда настанет конец мира, нужно быть в каком-нибудь подходящем месте. Это место меня устраивает.
Боль в сердце Грейс все не унималась, однако она почувствовала, что теперь ей уже не так страшно, как раньше. По крайней мере она теперь не одна. С ней по-прежнему остаются Грисла и Кел, Тарус и Палладус, а также колдуньи, Толкователи Рун и Пауки. С ней ее верный Дарж. По крайней мере пока он с ней.
Грейс повернулась и посмотрела в направлении Сумеречной Страны. Над долиной висели темно-фиолетовые тени.
— Разве у нас нет надежды? — спросила она, поворачиваясь к Грисле.
— Каждый год солнце вопреки нашему желанию начинает двигаться на юг. Каждый год зима сжимает мир в своих холодных объятиях, вытесняя тепло и заставляя все живое мерзнуть. Как бы мы ни возражали против этого, как бы мы ни негодовали, ничто не может помешать наступлению зимы. И сейчас мы стоим перед самими Вратами зимы, дочь моя! — сказала старуха.
Грейс поежилась от холода и плотнее закуталась в плащ.
— Ты говоришь о здешних вратах, которые находятся в Сумеречной Стране?
— Нет, дочь моя, о тех вратах, что здесь, — ответила Грисла и ткнула пальцем ей в грудь. — Врата всегда находятся внутри нас самих.
— Не понимаю тебя.
— Тогда подумай об этом по-другому. Ты не можешь помешать приходу зимы, но разве ее не сменит весна? Весна тоже неизбежна. За жизнью следует смерть, а за смертью — снова жизнь. Жизнь вновь приходит в мир, в наши сердца. Вот что означает надежда. Она означает не возможность победить, а то, что даже после поражения жизнь не кончается.