Врата зимы
Шрифт:
Он прав, Эйрин не понимала его. Зато одно поняла наверняка: плетение нитей было слабым, но ей удалось обнаружить его местонахождение. Оно находилось за спиной принца, напоминая трепещущий на ветру занавес.
— Тогда я покину вас, ваше высочество, — проговорила она. — Но сначала позвольте преподнести вам мой скромный подарок. Пусть он напоминает вам о вашей будущей супруге.
Петрийен нахмурился, а Аджир собрался что-то возразить. Теравиан жестом остановил их.
— Что же?
— Вот это, ваше высочество.
Девушка вернула меч в ножны и вытащила из-под плаща свернутую косынку с вышивкой.
— Это
Принц на мгновение замешкался, затем протянул руку за подарком.
— Прекрасная вещь! — одобрил он и, осторожно развернув косынку, повязал себе на шею. — А теперь отправляйся обратно, Эйрин, и береги себя!
Его слова прозвучали с такой неподдельной нежностью, что девушка почувствовала, что ее решимость начинает таять.
Нет, она не поддастся ни на какие нежные чувства. Она позволит студеному ветру превратить свое сердце в кусок льда.
— Прошу тебя, ступай! — снова попросил принц.
— Слушаюсь, — ответила Эйрин и пошевелила рукой, скрытой щитом.
Теравиан неожиданно закашлялся, глаза его полезли из орбит. Он схватился за косынку, повязанную на шее.
Принц попытался произнести какое-то слово, однако ни одного звука не сорвалось с его губ. Теравиан, задыхаясь, бешено закрутился в седле. Стоявшие рядом с ним воины разразились испуганными криками.
— Ваше высочество! — крикнул герцог Петрийен и потянулся к принцу.
Едва он коснулся руки юноши, как сверкнула зеленоватая молния и сильно запахло едким дымом. Петрийен соскользнул с седла и замертво рухнул на землю.
Эйрин испуганно смотрела на мертвое тело герцога. Так, значит, волшебство, вплетенное в ткань косынки, оказалось в конце концов действенным. Оно представляло собой заклятие смерти. Оно лишило Петрийена жизни и, несмотря на сопротивление Теравиана, умертвит и его. Как некогда сказала Мирда, есть только одна колдунья, которая сильнее Теравиана.
И эта колдунья — Эйрин.
Сидевший в седле принц подался немного назад. Казалось, его глаза сейчас выскочат из орбит.
— Мерзкая потаскуха! — взревел Аджир. — Убийца! Что ты с ним сделала?! Сними заклятие или я убью тебя!
Он замахнулся мечом, но Эйрин не обратила на это внимания. Из глоток воинов, устремившихся к знамени Теравиана, вырвались испуганные крики. Эйрин подняла глаза к небу, где гигантская фигура быка задергалась из стороны в сторону, подобно отражению на подернутой рябью воде. Священное животное дернуло в последний раз головой, после чего под порывом ветра превратилось в клочья тумана, сразу же полетевшие на запад. Испуганные крики людей превратились в вопли невыразимого ужаса. Воины стали бросать на земли копья и мечи.
Созданное силой волшебства изображение священного быка растаяло как дым. Вместе с ним прямо на глазах таяла и жизнь принца Теравиана. Он вцепился пальцами в косынку, однако та была завязана достаточно крепко. Аджир переводил взгляд с принца на Эйрин, с Эйрин на небо, явно неспособный принять какое-либо решение. Эйрин поняла, что пришел ее час. Она представила себе, как протягивает вперед невидимые руки и, схватив занавес, висящий за спиной принца, рывком отбрасывает его в сторону.
Воздух вновь огласили крики воинов. В следующее мгновение за спиной Теравиана неожиданно выросли
— Шемаль! — пронзительно вскричала золотовласая колдунья, оборачиваясь во все стороны. — Шемаль, покажись! Где ты?!
Сердце Эйрин неожиданно сбилось с обычного ритма, и на нее нахлынула волна холода, когда клочок тьмы сгустился и стал увеличиваться в размерах. Затем из ниоткуда выросла фигура в черном одеянии, которое поглощало утренний свет. Тени фигура не отбрасывала. Судя по очертаниям, это была женщина, однако лица, скрытого под капюшоном, Эйрин разглядеть не могла.
Направлявшиеся к знамени Теравиана воины бросились врассыпную. Вскоре все поле превратилось в мешанину людей, спасавшихся бегством и убегавших во всех направлениях.
— Измена! — кричали они. — Колдовство!
К Эйрин бросилась Лиэндра.
— Ты все сгубила, уродливая тварь!
Несмотря на охвативший ее ужас, Эйрин заставила себя ответить решительно и резко:
— Это ты сгубила саму себя, Лиэндра! Сгубила давно, когда связала свою судьбу с силами зла!
На короткий миг ненависть в глазах Лиэндры сменилась страхом. Затем лицо ее снова приняло каменное выражение, и она повернулась к фигуре в черном.
— Убей ее! Эта гнусная стерва сейчас лишит его жизни. Верни ей ее же заклятие!
Шемаль скользнула вперед, как будто не касаясь земли.
— Такое заклятие нельзя вернуть тому, кто его сотворил. Если бы ты обладала более сильным Даром, ты бы наверняка знала это!
Между тем у Теравиана уже посинели губы, и он, перестав сопротивляться, начал соскальзывать с седла.
Красивое лицо Лиэндры исказилось уродливой гримасой ярости.
— Тогда сделай что-нибудь другое! Все равно что! Спаси его!
— Как пожелаешь, — прошипела Шемаль, по-прежнему не снимая с головы капюшона. Из широкого рукава платья высунулась бледная рука, сделала какой-то жест, и Эйрин с ужасом увидела, как косынка исчезла, как будто кто-то выдернул из нее нити. Девушка успела заметить, что ткань сделалась чистой и лишилась вышивки. Из горла Теравиана вырвался резкий хрип, и принц вцепился в гриву лошади. Глаза его затянулись болезненной поволокой, когда он бросил взгляд на Эйрин, однако в них светилась жизнь. Заклинание лишилось колдовской силы.
— Помогите мне, сестры! — прокричала Лиэндра.
Получается, заклинание, несмотря ни на что, все-таки действует и всего лишь превратилось в другое, новое заклятие.
Те же самые узоры, которые совсем недавно украшали косынку, появились на платье Лиэндры, причем так быстро, словно их мгновенно вышила сотня незримых рук. Колдунья вцепилась в них, пытаясь выдернуть нити из ткани, словно это были надоедливые насекомые. Однако все ее усилия оказались тщетны. Узор наконец полностью покрыл платье. Глаза Лиэндры полезли из орбит, она оскалила в дикой гримасе зубы и впилась ими в собственный язык. По подбородку потекла кровь. Несколько молодых колдуний бросились к ней, однако когда Лиэндра протянула к ним руки, отпрянули прочь, не сводя глаз с тела мертвого герцога Петрийена.