Врата
Шрифт:
Объект его раздумий сел в кресло напротив.
— Папа, можно тебя кое о чем спросить?
— Ну конечно.
— Как ты в такое время оказался на проселочной дороге?
Том едва не ответил, что это его не касается, но прикусил язык. Надо спрятать гнев, забыть прошлое, радоваться настоящему.
Получится ли? Следует постараться.
— Просто ехал. Плохо сплю в последнее время. Лежу в постели с закрытыми глазами, а сон не идет.
Говорят, не можешь заснуть, не лежи, поэтому решил проехаться.
— И что делал?
— Да ничего. Много раз останавливался,
— Всегда ездишь одной дорогой?
— Почти. Не так-то тут много дорог на выбор.
— Значит, маршрут постоянный.
— Наверно. Почему ты спрашиваешь?
Джек сделал глоток из бутылки.
— Пытаюсь сложить вместе кое-какие кусочки. Если там никто не ездит, ты останавливаешься перед знаками «стоп»?
— Разумеется. Может быть, смысла нет, но... Наверно, по привычке. Вдобавок я никуда не еду, поэтому не тороплюсь.
— Копы думают, будто ты проскочил знак и на тебя налетела машина, мчавшаяся по Южной дороге. Какая-то большая машина.
Том покачал головой:
— Хотелось бы вспомнить.
Его бесконечно мучил выпавший кусок жизни — важный кусок, из-за которого он несколько дней пролежал в коме. Немного... нет, сильно пугало, что не вспоминаются никакие детали. Именно поэтому он не мог оставаться в больнице. Если уж суждено, лучше жить в темноте и неведении о случившемся здесь, в знакомой обстановке, где он чувствует себя хозяином, распоряжается собственной жизнью. По крайней мере, думает, будто распоряжается, пусть даже это иллюзорное ощущение.
— Помнишь женщину, на которую в прошлом году напали пеликаны?
— Конечно. Адель Боргер. Жуткое дело. Я слышал, она шла с двумя другими женщинами, на которых пеликаны не обратили внимания. На нее одну набросились. Говорят, в клочки разорвали.
— А мужчину, которого ужалили змеи?
— Эд Нойснер. Кто тебе о них рассказывал?
— Карл, садовник.
Том не сдержал улыбки.
— Телеграф, телефон. Собирает во Вратах все сплетни. В голове не особенно яркая лампочка, но человек хороший, работник усердный. Хотя бывают у него дикие идеи. Он уже знакомил тебя с теорией обозлившихся Эверглейдс?
— Угу, — кивнул Джек. — Возможно, не так уж далеко от истины. Еще кого-то пауки закусали...
— Джо Лео... И что?
— Никто в этих смертях ничего общего не заметил? Скажем, что между всеми случаями промежуток в три месяца.
— Нет. — Действительно? Промежуток в три месяца? — Никому даже в голову не пришло. С чего бы? Простое совпадение.
— Не видишь, что несчастный случай с тобой укладывается в ту же картину?
Боже милостивый, и правда. Мышцы спины скрутил спазм, но всего на секунду. Совпадение, и больше ничего быть не может.
Том натужно улыбнулся:
— Вот чем ты занимаешься в свободное время — изобретаешь заговоры?
— Фактически да. — Джек пристально смотрел на него.
— Только,
— С инопланетянами? Нет, пожалуй. А с верой в совпадения пришлось расстаться.
Его удивил мрачный тон сына.
— Что это значит?
— Ничего, — покачал головой Джек. — Может, начитался лишнего. На минуту возникла безумная мысль, что заправляющие Вратами шишки убирают самых здоровых и крепких жителей, возвращая себе их дома.
— Мысль в самом деле безумная.
— Уже понял, — вздохнул он, — тем более что дома остаются супругам. Исчез мотив для сценария.
— Но... — пробормотал Том, у которого по спине сильней забегали мурашки, — Адель была вдовой, а Джо с Эдом вдовцами.
— Господи Иисусе, — охнул Джек, и они уставились друг на друга.
10
В мысленном представлении, глядя хотя бы одним накрытым раковиной глазом, Семели мчалась прыжками, подскакивая на фут-другой от земли. Перед лицом мелькали пучки меч-травы, потом она плюхнулась в мелкий пруд, вновь нырнула в траву. Продвижение давалось тяжелей прежнего. Каждый год в сентябре она — верней, Дьявол — проделывала весь путь под водой. Теперь дело другое. Тем не менее засуха не мешала ей направлять Дьявола туда, куда нужно.
Труднее по другой причине: приходится прокладывать путь, отыскивать вехи всего одним глазом.
Наконец, искомая заводь. Уровень воды упал, хоть не так низко, как в прочих местах. Скользнули над водой, глубоко нырнули. Дьявол видел под водой отлично, лучше всякого человека, и вскоре нашел вход в туннель.
Проникли в темную дыру, столь темную, что даже глаза Дьявола не справлялись. Давным-давно при сотворении этой земли под действием каких-то неведомых сил в известняке образовался туннель. Ширина позволяла проплыть Дьяволу, хоть и с трудом. Действуя вслепую, Семели на развилке туннеля направила Дьявола влево.
Казалось, прошла целая вечность; со временем над головой забрезжил свет. Дьявол рванулся вперед. Она чувствовала, как он изголодался, однако придержала, замедлила ход, остановила в нескольких футах от поверхности, потом позволила медленно всплыть, высунув только глаза и кончик носа. Шагавшая в пруду цапля взлетела. Умная птица. Пока Дьявол дышал ноздрями, Семели сосредоточилась на доме старика.
Встретившись нынче в городе с его сыном лицом к лицу, жаждала его снова увидеть. Чувствовала, что между ними щелкнул какой-то контакт. Чудо. Судьба. Несомненно.
Стала следить за домом глазами лягушки, поджидая его возвращения, и пережила настоящее потрясение, видя, как он подъезжает со старой каргой из соседнего дома и со своим отцом! От ужаса чуть раковину не уронила, но потом опомнилась. Поняла — что-то ей помогает, большое, могучее, может быть, сами Глейдс руководят событиями. Старика теперь легче достать, чем в больнице. Дом в пределах досягаемости.
И она привела к дому Дьявола, чтоб нанести удар. Дело надо закончить. А оно связано именно со стариком. Он должен быть принесен в жертву и умереть до прихода огней.