Вратарь 2
Шрифт:
Оглянулся, никого. Все ушли на войну. Даже Распорядителя сняли за ненадобностью. Охранять, собственно, нечего. Вот только и помощи ждать тоже неоткуда. Хотя, какая тут помощь? Главное, что Рис жива. Я прислушался, стараясь абстрагироваться от звука шуршащей пыли. Нет, сердце очень медленно, но бьется. Значит, она останется жива. Что до Серга-Седьмого… Все равно скоро всем придет каюк.
Я закрыл глаза, слушая, как из меня вытекает жизнь, и приготовился умирать. Ну, или заканчивать существование, как было принято говорить среди Вратарей.
– Где Керрикон?
Нет, все-таки существуют особи (и это я сейчас не про иномирцев), которые могут испортить абсолютно любой момент. От рождения сына до похорон любимой морской свинки. Я открыл глаза и увидел перед собой Братьев. Не всех, они еще продолжали прибывать. Ага, значит отход произошел успешно. Поискал глазами отступников – хвала Создателю, и Балор, и Рунд, Свет живы. Только стояли они, впрочем, как и остальные Вратари, поодаль от Старших Братьев. Ясно – субординация и все такое.
– В другой Вселенной. У существа, которого иномирцы называют Главным.
Ворчун и раньше не отличался сдержанностью характера, а теперь топнул ногой и выругался. Я даже его в чем-то понимаю. В целом нашу вылазку нельзя назвать успешной. В какой-то момент все покатилось под откос. Хотя, если так подумать, то одной из своих хотелок Ворчун добился. Седьмой умер. Прошу прощения, забегаю вперед, умирал. Вот и Старший наконец заметил, что я не просто прилег позагорать в этот чудесный день.
– Что с тобой?
– Керрикон, – понял Арей.
Он без лишних слов стянул с меня нагрудный доспех. Оставалось радоваться, что в этой Вселенной я вновь не чувствовал боли, поэтому отнесся к происходящему безучастно. Арей осмотрел рану и покачал головой. А вот на Ворчуна подобная картина особого впечатления не произвела.
– А где Грам?
Я сунулся в инвентарь, чтобы презренно швырнуть меч Вратарей старшему под ноги и замешкался. Его не было. Так, стоять. Я точно помню, что убрал Грам и достал интурный меч. Вот последний я благополучно выронил на чужбине. Думаю, иномирцы огородили это место и водят теперь туда экскурсии. Но не суть. Клинок Создателя должен был оставаться у меня. Должен был, но не остался.
– Выронил в суматохе.
– Как его можно было выронить?!
Я и сам недоумевал. Но Грам пропал, а я что теперь с этим сделаю? Не говорить же Ворчуну, что не знаю, где этот проклятый меч. У него, бедняги, от неопределенности матрица поедет.
– Брат, не сейчас, – подошел к нему Добряк. – Видишь, что с ним.
Невооруженным глазом было заметно, что Ворчун боролся с собой. Но все же он выдавил:
– Жаль, Седьмой, что все так произошло.
Ой, сейчас расплачусь. Но жест я оценил. Вот только Арей не дал полностью насладиться моментом. Тем самым, когда Ворчун впервые решил мне посочувствовать.
– Выход есть, – негромко произнес бывший Агонетет.
Он склонился к Старшему и стал быстро что-то ему шептать. Причем так тихо, что
– Это невозможно, Яма исчерпана.
– Ты знаешь, что есть другой вариант. Когда Вратари используют свои оболочки как проводники.
До меня стало доходить. Арей выжил именно так, обнулился и вместо Агонетета превратился в Старшего. Без права вновь занимать высокий пост. Собственно, у меня тоже было куда откатываться. До Послушника. Герой-Вратарь, который опять станет у всех на побегушках. Нет, ребят, в морг, так в морг!
Но Старшие и не собирались сейчас со мной советоваться. Вся дискуссия шла между ними. Между Ареем и Ворчуном.
– Слишком затратно. И ты предлагаешь немыслимое. Просто так, без предварительной договоренности и согласия.
– Какие согласия нам нужны? Драйк, ты за или против?
– За, – негромко ответил Добряк.
– И я за. Дело лишь за тобой.
– Нет, – отрицательно покачал головой Ворчун.
Я его понимал. Только появилась реальная возможность избавиться от надоедливого Седьмого, как Братья вновь решили подложить свинью. Вот тебе и все сочувствие. С другой стороны, даже будучи Послушником я умел доставлять неприятности Старшим. Поэтому – чего уж тут скажешь. Все справедливо.
– Мне нужно не просто твое согласие. Но и участие, Брат, – не унимался Арей, продолжая напирать на Старшего.
Но тот продолжал мотать головой, точно упрямый осел.
– Остальные Братья лишь оценят подобный жест. И… тогда я проголосую за тебя.
И тут Ворчун поднял глаза. Они блестели. Я понял, что это за чувство. Жажда. В данном случае, Старший желал власти. Мне только было не совсем понятно, зачем ему голос Арея? Добряк, пусть извинит меня за каламбур, и так дал добро, за себя Ворчун тоже может проголосовать. Два против одного. Мои сомнения развеял сам Арей.
– Единогласное избрание Агонетета. Такого не было давно, очень давно. Помнишь мою инициацию?
– Брат проголосовал за себя, я за себя, а Драйк за тебя, – негромко произнес собеседник.
Надо же. Ну, по поводу Молчуна я вообще не сомневался. Но всю дорогу думал, что несмотря на противный характер, Ворчун всегда за Агонетета. За Арея в смысле. Значит, Старший давно видел себя на троне в главном зале. Что ж, это многое объясняет.
– Единогласное голосование, – негромко произнес Ворчун, будто бы что-то представляя.
– Власть, с легитимностью которой не поспорят даже отступники. Мы можем провести инициацию сразу после пробуждения Ямы.
– Если это получится, – с некой настороженностью произнес Ворчун.
– Ты знаешь, Брат, что получится.
– Но не слишком ли высока цена? – посмотрел на меня Старший.
– Цена абсолютной власти? – пожал плечами Арей. – Не думаю.
Ворчун колебался еще несколько секунд, после чего махнул рукой ближайшим Вратарям, а потом указал на меня.
– Поднимите Брата. Только аккуратнее, его рана очень серьезна.