Вред любви очевиден (сборник)
Шрифт:
– Я… испугался за тебя. Я подумал, что ты одна, плачешь…
– Я не плакала.
– Красивый был ужин. Давай всё-таки смолотим, что осталось? У меня коньячок есть.
Маша молча приносит из кухни две рюмки.
– Солнышко моё, не сердись на меня. Мы с тобой, Маша, взяли слишком высокую ноту… Теперь придётся пониже, попроще.
– Ты мне для жизни не нужен абсолютно, – говорит Маша, кусая грушу. – Мне нужен при мне человек, надёжный, верный, который бы мной занимался каждый день. Мне нужно платить за квартиру, покупать хорошую
– Ты думаешь, ты мне нужна для жизни? У меня всё есть, полный боекомплект. Мне сейчас нужно рывок сделать, а то всё, погрязну в болоте. Сложу крылья…
– Давай тогда попрощаемся. Спасибо, было очень приятно познакомиться…
– Да, я думаю, это самое лучшее. Ты молодец, Маша. Трезво и разумно смотришь на жизнь. Очень практична.
– А нам, провинциалам, сантименты – лишняя роскошь.
– Золотые слова. Я сам провинциал.
Маша чокается с Мишей, смеётся.
– Тогда прощай, мой бедный учитель.
– Может, хватит?
– Что – хватит?
– Дурака валять.
– Я говорила серьёзно.
– А теперь ты у меня помолчишь…
Миша хватает Машу, впивается в губы. Маша сопротивляется, но безуспешно.
Миша и Маша в постели. Маша гладит Мишу по груди, натыкается на крест.
– Снимал бы ты свой символ… перед лицом смертного греха. Ты что, на исповеди какому-нибудь бородатому про меня расскажешь?
– Про тебя – не смогу. Про тебя только Богу расскажу.
– Э, Он сам всё знает. Как ты из дома-то сбежал?
– Тихо. Не в этом дело. Лена меня на цепи не держит… Я сейчас чумной, Машка, я никаких решений принять не могу. Я Дашку люблю, она маленькая, денег на жильё пока нет, Лена не работает. Как я их оставлю, скажи, пожалуйста? Какой сволочью надо быть?
– Я понимаю… Только поверь мне, мы с тобой – это ужасно важно, смертельно важно… Если мы это предадим – нам не будет пощады с тобой ни на этом свете, ни на том. И нашим близким хуже будет, а не лучше. Я знаю, знаю, знаю… Что мне делать, чтоб ты мне поверил?
– Я верю, Маша. Я сам знаю. Разрываюсь на части…
– Но мне ведь какая-то часть положена, правда?
– Правда.
– Подавай сюда мою часть… Мм, ничего, часть такая… не маленькая… моя? Честно – моя?
– Твоя, твоя… забирай…
Ранним утром Миша вернулся домой. Костян спит на раскладушке в кухне. Вышла Лена.
– Миша, у Даши температура тридцать девять.
– Вызывай врача.
– Там занято всё время. Надо ногами идти.
– Хорошо, сейчас схожу. А вообще зачем? Бюллетень тебе не нужен, диагноз и так ясен.
– Пусть послушают, вдруг воспаление лёгких?
– Хорошо. Хотя никакого воспаления лёгких у неё нет.
– Очень кашляет…
Костян ворочается.
– Что наш ярославский вепрь?
– Говорит – скоро на работу. Миша, пока Даша не выздоровеет, в деревню ехать нельзя.
– Да, Лена, да.
– Миша… –
– Надо подумать. Всё, я пошёл в поликлинику.
– Миша, – говорит Лена тихо. – У нас всё в порядке?
– У нас всё отлично! – натянуто улыбается Миша.
Репетиция в «Свободной опере».
– Маша, – строго замечает Герцель. – Вы сегодня никуда не годитесь. У меня такое впечатление, что вы меня вообще не слышите! Ни слова! У вас завтра – «Прекрасная Елена», вы в состоянии петь? Придут эксперты из «Золотой маски», между прочим.
– Простите, Лев Давидович, – отвечает Маша. – У меня личное… Конечно, я буду петь.
– Репетиция закончена, – объявляет Герцель. – Маша, подойдите ко мне.
Артисты расходятся, Маша подходит к Герцелю.
– Что там у вас такое? – недовольно спрашивает Герцель. – Мужчина?
– Да.
– Серьёзное что-нибудь?
– Да.
– Плохо, – говорит Герцель. – Женатый, что ли?
– Да.
– Совсем плохо. Актёр? Музыкант?
– Нет.
– Хуже некуда, – констатирует Герцель. – Чужак из публики. Маша, вы можете понять, что вы – необыкновенный человек и всё обыкновенное – не для вас? Вот, – Герцель показывает на сцену, – ваше царство. Там, – Герцель показывает на пространство за окнами, – для вас нет ничего. Там горе, унижение, слёзы, распад, сломанная жизнь. Каждый раз, когда вы сунете туда своё красивое лицо – по нему кто-нибудь ударит. Это закон. Талант выдают только тем, кто там – жить не может. Вы мне верите?
– Да, – отвечает Маша. – Лев Давидович, не волнуйтесь так, я спою…
– И упав на колени, мы молим о чуде —Одари нас своими благами вновь! —поёт Маша в образе Прекрасной Елены Оффенбаха.
– В мире только любовь нас прощает и судит,Миром правит любовь, миром правит любовь…Не очень-то она и верит в то, о чём поёт, эта кокетливая рыжая вертушка, но, глядя на неё, переливающуюся, звонкую, радостную, так хочется жить, любить, петь…
Миша, Лена и Костян грузят машину – отправляются в деревню. Узлы, чемоданы, сумки. Миша взмок, бегая снизу вверх. Наконец, усаживаются. Лена и Даша на заднем сиденье, Даша со своим медведем.
– Внимание! – говорит Миша. – Работают все радиостанции Советского Союза! Сегодня у нас историческое событие – в известном направлении стартует машина «жигули»! Десять, девять, восемь…
– Надо же, какой ты весёлый… – замечает Лена. – Просто удивительно.
– Семь, шесть, пять…