Вредитель Витька Черенок
Шрифт:
Что верно, то верно: Данкина дача была видна как на ладони. И дом, и беседка с прислоненным велосипедом, и качели, и крыльцо. А вот людей — ни души.
Костя терпеливо обождал минут пять — никого. Он зевнул, снял карандашом паутину в верхнем углу окошка. Проворный серый паучок стремглав метнулся вниз и тотчас пропал… Стало совсем скучно. Костя подумал и аккуратно вывел на листке: «Разведданные». А строчкой ниже написал: «11.21. Ничего подозрительного пока не замечено».
На улице показался Митюшка Пузырек. При каждом шаге жир на его толстых ногах и груди подрагивал.
Курица с выводком желтеньких цыплят, показавшаяся возле Данкиной беседки, заставила Костю улыбнуться: «Возьму и напишу: «Внимание! Приготовиться. Замечена наседка с цыплятами!»
Про курицу он, конечно, писать не стал, однако через минуту в тетрадке появилась запись, уже представлявшая интерес: «11.32. Данка закрыла окно».
Косте это показалось подозрительным. Закрыла окно… А зачем? Ветра на улице нет. И не холодно. Странно.
Теперь Костя не спускал глаз с дачи напротив. Но опять потекли минуты, а чего-нибудь стоящего он не замечал. Костя посмотрел на свои записи. Всего две строчки. Не густо. В кинофильмах про шпионов — там иначе. Разведчики и телефонные разговоры подслушивают, и засекают шпионские радиопередатчики. А фотоаппараты в пуговицах, карманные магнитофоны… Здорово! Не то что у них — лежи и цыплят считай…
Неожиданно до Кости донесся легкий скрип ступенек. Он замер. Кто это?.. Дверь тихонько отворилась. На чердак проскользнул Эдик. Он вытащил из-за пазухи завязанный носовой платок и лег рядом с Костей.
Трофеи Эдика оказались невелики: две спички, окурок сигареты и кусок засохшей земли с уголком ребристого отпечатка каблука. Но Эдик, видимо, считал свои находки очень важными. Он с большой осторожностью снова завязал в платок «вещественные доказательства».
— Здорово могут пригодиться. Этот неизвестный — птица не простая. Так все замаскировал, что с дороги никогда не заметишь. Видно, и в эту ночь будет искать. Последим.
— Думаешь, будет? — недоверчиво спросил Костя.
— Должен. Раз сегодня не нашел — значит, снова придет.
— Опять, выходит, ночь не спать?
— А ты как думал! Если трудная операция, то настоящие разведчики, может, и не один месяц выслеживают… Ну, а что у тебя? Покажи тетрадь.
Вторая запись и Эдика заинтересовала.
— Какое окно? Как она его закрывала?
Окно — второе справа, а как закрывала, Костя объяснить не смог. Закрыла, и все.
— Эх ты! — сказал Эдик. — Надо все замечать. Вот смотри: из трубы идет дымок сиреневого цвета. Значит, топят печь, варят обед? А почему не на керосинке или примусе? Видишь, это загадка!
— Вон наседка и двенадцать цыплят, — подсказал Костя.
Эдик пощурился, покусал губу, но ничего подозрительного ни в курице, ни в цыплятах не нашел. Он посмотрел на будильник и вытер со лба капли пота.
— Уф-ф! Как в Асуане. Водички бы попить…
Однако в следующую секунду они забыли и о жаре,
— Хозяйка! — шепнул Эдик. — Скорей!
Едва они спрятались за широким основанием трубы, как услышали растерянный, почти испуганный голос Софьи Егоровны:
— Господи помилуй! Замок отпертый! Ведь запирала… Или не заперла?.. Совсем памяти нету.
Костя, не шевелясь, стоял за трубой и обеими руками прижимал к животу будильник, чтоб не было слышно, как тикает.
Софья Егоровна взяла грабли и, охая, приговаривая, пошла с чердака. Скрипнула дверь, а потом щелкнул замок, и опять заскрипели ступеньки.
— Мышеловка захлопнулась. — У Эдика еще хватило самообладания пошутить. А Косте было не до шуток.
— Это все ты, ты! — зашипел он. — Лезь на чердак, лезь! Что теперь будем делать?
— Без паники. Из всякого положения должен быть выход. — Эдик хлопнул Костю по плечу. — По-моему, начинается самое интересное. У разведчиков такие препятствия — обыкновенное дело. Только нюни не распускать! Продолжаем наблюдение.
Костя сокрушенно помотал головой: пропадешь с этим фантазером! Опять в историю влипли. А Николай Петрович тогда сказал: ты, Костя, человек серьезный, надеюсь на тебя. Вот и понадеялся! Опять придется теперь краснеть. Это уж точно. Из этой мышеловки без шума и не выберешься.
А пока Косте ничего другого не оставалось, как снова ложиться у окошка и обливаться соленым потом. Его уже мало интересовали и Данкина дача, и сам таинственный незнакомец.
Зато Эдик держался молодцом. Осложнение с запертой дверью будто придало ему новые силы. Словно пистолет, сжимая в руке карандаш, он не сводил взгляда с противоположного дома. И наконец Эдик дождался.
— Внимание! В крайнем левом окне вижу мужчину… Пропал… Снова вижу… Снова пропал…
Минуту спустя он начал было записывать в тетрадь про мужчину, но вдруг Костя взволнованно выдохнул:
— Смотри!
По дорожке, от дома к калитке, шли Данка и тот самый человек, что ночью копал у оврага. На нем был серый костюм, в руке он нес желтый портфель с застежкой-молнией. А у Данки в руках ничего не было. Шла в своем красном сарафанчике, в косе — капроновая лента.
Они свернули направо и пошли вдоль улицы.
Эдик старался ничего не упускать — из окошка высунулся едва не по самую грудь. Однако ничего особенного не увидел. Шли, о чем-то разговаривали, Данка чему-то засмеялась. Вот и все. Потом они скрылись за деревьями.
Только тут Эдик по-настоящему понял, в какой ловушке они оказались. Надо же проследить, куда идут, зачем. Обязательно проследить! А они заперты. Как в мышеловке! Эдик заметался по чердаку. Вылезть на крышу, к трубе. А выдержит труба? Вряд ли — поржавела вся и костыль из кирпичей вылез… А если спуститься по веревке?.. Вон и веревка бельевая между стропил протянута. Новая, крепкая веревка. На всякий случай Эдик попробовал повиснуть на ней. Выдержала. Только стропила заскрипели.
— Эдя! — взмолился Костя. — Что ты выдумал? Хозяйка увидит.