Вредители
Шрифт:
Но в энциклопедиях и справочниках ничего не находилась. Зато нашлась фотография из газет того периода - солдат выносит из здания редакции газеты Асахи, где располагался последний оплота повстанцев, странный трофей - старинный зонтик, расписанный иероглифами.
Разумеется, зонтик был порван и виден только частично. Но Кимитакэ легко разгадал, что там написано.
Фуринкадзан - "Ветер, Лес, Огонь, Гора". Это сокращённое в духе классического китайского языка выражение из "Искусства войны" Сунь-цзы - "Незаметный, как Ветер, непреклонный,
Целиком фраза звучала настолько гармонично, что Кими невольно перерисовал этот зонтик, как он выглядел раскрытым, себе в блокнот. Какое-то время на него любовался. Потом поднял взгляд и увидел за окном полицейского.
Полицейский был в длинном сером пальто и с форменной фуражкой на голове. Видимо, не патрульный, а дознаватель или из уголовного розыска.
Но что нужно полицейскому от самой престижной школе Японии?
Кимитакэ на всякий случай перелистнул блокнот на чистую страницу. И принялся листать энциклопедии и книги, чтобы они были открыты на более мирных исторических событиях.
Не то, чтобы интересоваться мятежами древних времён было категорически запрещено. Но это могло породить вопросы. А отвечать Кимитакэ был не в настроении.
Тем временем полицейский прошёл здание до конца и вошёл в библиотеку. Задал несколько вопросов дежурному и вошёл прямо в читальный зал.
Кимитакэ сидел на всё том же месте, не в силах пошевелиться, словно превратился в деревянную статую.
Полицейский подошёл к его столу и сел напротив. Он был молодой и стройный, полный энергии, а лицо было одним из тех, которые не запомнишь, даже если видел его сотни раз. Видимо, таких и отбирают в столичную полицию.
– Я разыскивал вас, Кимитакэ,- ласково произнёс полицейский,- Но не надо беспокоиться. Вас пока ни в чём не обвиняют.
– Да, это я,- ответил школьник,- а что случилось?
– Очень нужно задать вам несколько вопросов,- на столе перед полицейским появились блокнот и химический карандаш.- Не беспокойтесь, это не отвлечёт вас от ваших занятий.
– Да, спасибо. А что вы хотите спросить?
– Для начала - почему ты задержался в школе? У тебя здесь что-то вроде внеклассных занятий?
– Нет. У нас из-за войны все кружки разладились. А той кружок, в котором я был, вообще закрылся.
– Получается, от войны страдает и самая престижная школа Империи.
– Мы живём в чистоте и питаемся бататовой кашей и редьками. А во времена гражданских войн бататовая каша считалась роскошью.
– И что, никто не жалуется?
– Как можно жаловаться на роскошь?
– А почему закрылся ваш кружок?
– Это довольно странная история. Дело в том, что наш учитель пропал без вести.
– Надо же! Как это случилось?
– Не знаю. Просто в один из дней учитель Курода, который им заведовал, не пришёл в школу. Потом было объявлено, что кружок закрыт.
– Почему вы уверены, что он именно исчез, а не перестал работать
– Это были слухи. Я не стал бы говорить это под присягой. Кто же захочет покидать такую школу?
– А что случилось с другими кружками? Их руководители тоже пропали?
– Учеников стало меньше. Многие из старших ребят пошли работать в штабы и министерства, чтобы помогать фронту.
– Вместо того, чтобы отправляться на фронт?
– Поверьте, в штабах от них больше пользы. Хотя бы почерк разборчивый.
– Я вынужден признать, что пропажа вашего учителя Куроды очень интересует полицию,- неожиданно тихо произнёс полицейский,- В последние дни были установлены некоторые факты, которые очень меняют всю картину.
– А что вы узнали?- осторожно спросил Кимитакэ.
– Это не очень важно. Так, подробности. Попытайся вспомнить вот что: не делали ли учитель перед своей пропажей каких-то намёков? Может быть, были какие-то намёки, что его выслеживают или преследуют. Или упоминал людей, которые сами хотят, чтобы их считали испарившимися.
– Нет, ничего такого. На занятиях мы говорили только о каллиграфии.
– А ты запомнил какие-то личные беседы? Может быть, вы обсуждали политику или ход войны? Я не сомневаюсь в вашем патриотизме, но он мог сказать что-то, что позволило бы нам напасть на след людей, что стоят за его исчезновением.
— Был один такой разговор,- произнёс школьник,- Я не уверен, что я помню правильно.
– Откуда эта неуверенность?
– Дело в том,- Кимитакэ опустил голову и усмехнулся,- что отчего-то мне кажется, будто этот разговор случился уже после того, как учитель пропал.
– Это не имеет значения. О чём был ваш разговор?
– Но это же нелепость! Знаете, это как тот чудак, про которого монах Кэнко пишет. У чудака была рукопись “Изборника стихов японских и китайских” и утверждал, что эту копию написал великий Оно Тофу. Какие-то ехидные знатоки спросили, откуда тогда в сборнике появились стихи Фудзивары Кинто - ведь Фудзивара Кинто родился в год смерти великого Оно Тофу. А чудак заявил, что именно эта особенность и делает рукопись особенно редкой.
– Между тем это может быть полезным,- заметил полицейский,- Такие события происходят чаще, чем думают обычные люди.
– Но как такое возможно?
– Вот самый распространённый случай. Ты бы очень удивился, если бы узнал, как многих взрослых людей преследует один и тот же сон: будто они снова учатся в школе и либо пишут какой-то бесполезный экзамен, либо опять блуждают по её деревянным лабиринтам с каким-то дурацким и невыполнимым поручениями. Причём эти люди отлично помнят, что давным давно закончили школу и даже в университете учились. Но это им ничуть не помогает. И всё университетское образование недостаточно, чтобы справится с этим дурацким заданием. С точки зрения логики это невозможно. И тем не менее, это происходит с очень многими людьми каждую ночь.