Вредители

Накул Александр

Вместо этого учитель восторженно рассказывал о устройстве страны перед реформами. Как будто его ученики, когда всё-таки станут министрами и советниками, должны были вернуть страну к этому счастливому состоянию… К счастью для империи, такая судьба ей не грозила - сейчас же не реставрация Мейдзи, а совсем наоборот.

А государственное устройство в ту эпоху было весьма непривычное.

Государство по-прежнему делилась на княжества и центральное правительство по большому счёту не имело над ними сильной власти. Когда надо было что-то сделать - отремонтировать замок сёгуна, устранить последствия

тайфуна, отразить иностранное вторжение (которых не происходило) - правительство могло только вежливо просить князей принять участие. Владение пограничными регионами оставались под вопросом, никто не пытался ни присоединить всё-таки королевство Рюкю или приказать заселить пустующий Хоккайдо, где только и было, что охотники-айну в нетронутых лесах. Воевать в Корее при тогдашних кораблях было слишком далеко, да и мореплавание в связи с изоляцией было в упадке.

Но при этом никто не восставал и не пытался отделиться. Спасало то, что дети князей по обычаю воспитывались в Эдо, кланы сёгуна и императорская семья были огромны, а никаких строгих законов наследования не было. Поэтому вместо того, чтобы восставать и воевать, князья плели интриги и старательно пропихивали в сёгуны и императоры молодых людей определённого склада. Одни из таких назначенцев увлекались защитой собак, другие - собачьими боями, а заниматься государственными делами не спешил никто. То же самое творилось и в княжествах - князья сменяли князей, а всё решали четыре или пять ближайших советников, которые периодическим менялись. Европейская идея диктатуры чужда японскому народу, его стихийная демократия спаяна ритуалами императорского двора.

В качестве аргумента, что такое устройство наилучшее и что самый влиятельный человек не обязательно самый главный приводился тот факт, что и великий Сётоку был всего-лишь регент - а всё равно на деньги попал!

В самих княжествах сохранялись самые причудливые ритуалы. Каждый новый год приближенные князя Тёсю простирались перед ним и спрашивали: не пришла ли пора взять власть. И князь неизменно отвечал: нет ещё.

“Такое ощущение, что ритуалы им сочиняла моя бабушка”,- подумал Кимитакэ. И в то же мгновение кто-то постучал в окно.

Стучали в самое крайнее окно, которое было возле пустующих задних парт. Причём стучали ручкой зонтика.

Выглядел он весьма примечательно.

Он мог быть и слишком рослым для четырнадцати, и слишком низеньким для шестнадцати лет. В новенькой чёрной школьной форме и лёгком летнем пальто поверх, которое совсем не греет, но спасает от дождя, из-под фуражки спадали на плечи лоснящиеся чёрные волосы, обрамляя тонкое, по-девичьи привлекательное лицо.

Незнакомца можно было бы принять за переодетую девочку. Но девочки (если их зовут не Ёко Атами) не лазят по трубам элитных школ и не стучат в окна во время урока истории.

Убедившись, что на него обратили внимание, незнакомец открыл створку незапертого окна и заглянул в класс.

– Привет всем!- сообщил он забавным высоким голоском,- Я очень рад вас всех видеть.

– Кто ты такой?- спросил учитель.

– Я ваш новый ученик. Меня зовут Сатотакэ Юкио,- и он показал пальцем по стеклу, как это пишется. Правда, палец был в положенной белой перчатке, так что следов не осталось.

–

Пойди прочь!- скомандовал учитель.

– Как прикажете, сэнсэй.

Юкио выбрался обратно на трубу и прикрыл за собой окно.

– Я СКАЗАЛ ПОЙТИ ПРОЧЬ, А НЕ БОЛТАТЬСЯ ЗА ОКНАМИ!!!- закричал учитель так, что было слышно даже за окном.

– КАК ПРИКАЖЕТЕ, СЭНСЭЙ!- закричал в ответ новичок.

Юкио поднатужился и звонко пнул стену.

Старая водосточная труба, помнившая эпоху Мэйдзи, взрывы Цусимы и штурм Рёдзюна, так и фыркнула. Верхнее крепление вывалилась из пазов и труба начала падать под шелест ручейка штукатурки. Нижнее крепление тоже дёрнулось, уже готовое отвалиться вслед за верхним, но тут труба хрустнула, упёрлась в бочку и замерла над двором, словно большая чёрная гипотенуза.

Весь класс прильнул к окнам, наслаждаясь неожиданной паузой.

Лицо школьников сияли неподдельным восторгом, как если бы после урока их дожидался крабовый салат под острым соусом.

Юкио, как ни в чём ни бывало, поджал ноги и устроился на её верхнем краю. Похоже, болтаться между небом и землёй было для мальчика делом самым обычным.

– Добрый день, Юкио-кун!- послышался снаружи знакомый голос,- А что ты там делаешь?

– Меня из класса выгнали, Яманаси-сенсей!

– Хорошее начало учебного дня. Давай, спускайся.

Директор школы, отставной адмирал Яманаси, был в своём обычном кимоно, похожем на монашескую рясу. Но по случаю прибытия важного гостя нацепил военно-морскую фуражку.

Новичок сполз на середину гипотенузы и спрыгнул на землю, звонко шлёпнув подошвами.

А директор школы перевёл взгляд на окна класса. Он определённо кого-то там высматривал.

– Кимитакэ-кун, покажи новому ученику, где расположено общежитие,- вдруг приказал адмирал Яманаси.

А что - Кимитакэ? Почему - Кимитакэ?

Ну а что тут поделаешь. Старостой он не был, но учился старательно и всё шло к тому, что он выпустится лучшим учеником в классе и ему вручат серебряные часы от императора. Поэтому директор школы его выделял - и когда это стало ясно, Кимитакэ даже стали меньше травить.

(Сам Кимитакэ не видел в этом ничего особенного. Школ в стране много, и часы лучшему выпускнику вручают в каждой. Наверное, в императорском дворце уже готов целый склад коробочек с часами - и они ждут, когда император приложит яшмовую печать к списку лучших учеников. Престижно - но бесполезно. Всё равно его поколение носило уже наручные и всё равно никто не смог бы поручиться, что Кимитакэ доживёт и увидит конец войны)

К тому же, две трети класса были ребята из благородных семей, бароны по праву рождения и выше. Им вообще оценок не ставили, потому что не простому человеку оценивать дворянина. А чтобы учителя не путались, в классном журнале напротив их имён рисовали кружки.

Не им же поручать встречу новичка!

Одним словом, пришлось спускаться во двор. И знакомиться с этим Юкио.

Тот стоял, улыбаясь с нахальной любезностью. В его руках откуда-то материализовались два чемодана - один стандартной формы, другой кубический, как клетка для кроликов. А ещё - Кимитакэ заметил это и раньше, но только сейчас обратил внимание - он почему-то носил такие же новые, белоснежные перчатки.