Времена года 3. Бастион
Шрифт:
Стипендия была крошечной, а деньги, которые оставила Люся, и которые Мира нашла вместе с запиской-инструкцией, на что их лучше потратить, на следующее утро после ухода подруги, давно закончились, а попрошайничать у родителей вроде было и нормально в ее возрасте, но вроде и как-то стыдно, ведь они не знали, что расходы она теперь не делила с Люсей, Женей и Эдиком, и, наверное, думали, что она вкушает все прелести студенческой жизни.
После сессии она не планировала возвращаться домой, а собиралась устроиться на работу в столице, в которой даже минимальная зарплата была выше средних заработков
– Деньги! Работа! Сессия! – перекривлял страж. – Зачем тебе это вообще нужно?
– Так устроена жизнь, Валер, – устало ответила она, уже давно сбившись со счета, сколько раз она ему это говорила. – Счета не оплачиваются сами, мусор тоже сам не выносится, и холодильник сам, увы, не наполняется. Для этого нужны деньги, а их еще нужно заработать, а чтобы их заработать, нужно что-то из себя представлять, что-то предлагать на рынке труда, понимаешь?
– Нет, не понимаю! – рявкнул он. Глаза цвета моря перед бурей наполнились тучами. – У тебя есть браслеты, и твоя жизнь не ограничена даже вечностью!
– А жить мне эту вечность на что? – в свою очередь повысила голос Мира. – Вечность побираться? Или, может, к ним прилагается и вечное насыщение? Так по тебе, вечно голодному, этого не скажешь!
Взгляд стража погас, и на Миру тяжестью планеты обрушилось чувство вины. Зачем она так сказала?! Ну, голоден он всегда, и что? Он ведь больше времени проводит на своих проклятых заданиях, чем дома с ней, и кто знает, чем он там питается, и вообще!
Виновато опустив глаза, Мира провела рукой по мокрым волосам, и устало выдохнула. Если бы такой разговор был первым, было бы еще пол беды, но он был далеко не первым, и молниеносно, а порой и вовсе без видимой на то причины, менявшееся в последнее время настроение Валеры все больше наталкивало Миру на мысль, что отношения с ней его тяготили так же, как и служба, давно ставшая для него обременительной рутиной.
Раньше она думала, что их отношения будут проходить проверку на прочность братством и заданиями, но по факту они трещали по швам всего лишь из-за повседневных, бытовых мелочей. И вот, как латать эту дырку, она просто не знала.
Мира вплотную подошла к стражу и ласково погладила многочисленные шрамы, покрывавшие его грудь и живот.
– Прости, что я не могу быть другим, – хрипло выдохнул Валера, настроение которого совершило очередной скачок. Он прижал ее к себе, и море эмоций, бушевавшее в нем, захлестнуло Миру новой порцией вины.
– Я не хочу, чтобы ты был другим, – шепнула она ему на ухо. – Я люблю тебя таким, каким ты есть, и таким же тебя принимаю.
– А знаешь, – гортанно произнес он, спустившись по спине на ее ягодицы и с чувством сжав их, – кое-кто действительно очень хочет, чтобы ты его приняла.
– Я почувствовала, – усмехнулась Мира.
Ловко справившись с платьем, полетевшим куда-то прочь вместе с нижним бельем, он, как и всегда страстно припал к ее груди, оставляя на сосках французские поцелуи, и она застонала,
Так закончилась еще одна ссора и, хотя, они не решили проблемы, а просто завуалировали их сексом, Мира приняла душ и, с легким сердцем собрав небольшую дорожную сумку, вынесла ее в коридор.
Поездку к родителям она планировала давно, и теперь, когда произошла еще одна ссора, она возлагала надежды на то, что пара дней по отдельности, пойдут им обоим на пользу.
Спрятав билет на поезд в карман джинсовых шорт приятного голубого цвета, Мира накинула поверх белой спортивной майки длинную, вязаную сине-голубую кофту.
– Только не спали квартиру, пока меня не будет, – строго, но с улыбкой, сказала она.
– Постараюсь, – усмехнулся страж, заправляя светлый локон ей за ухо. – "Налево" не ходи там, – добавил он, скорчив угрожающую мину. – Узнаю – отшлепаю!
– Не узнаешь, не переживай, – ответила Мира и, сочно поцеловав Валеру, взяла сумку и вышла из квартиры.
В идеале он должен был взять ее сумку и проводить до вокзала, ведь час был поздний, а при ней были и документы, и деньги, но, не услышав такого предложения, Мира нисколько не обиделась. Она не требовала и не ждала от Валеры того, чего он дать ей не мог.
При этом она совершенно не относила себя к тем девушкам, которые просто, чтобы быть, так сказать, при штанах, соглашались на все и все терпели. Любовь ведь по определению это и значила, а разумные пределы каждый уже сам для себя определял.
Ожидая подачи поезда, Мира думала про подругу. Перед уходом в Осень, Люся обещала найти способ связаться с ней, но, по прошествии семи месяцев, этого так и не произошло.
Она неоднократно просила Валеру разыскать ее, и даже была готова пойти вместе с ним, но страж был то завален работой, то ранен, то еще что-то, и ей оставалось лишь надеяться, что Руслан не даст Люсе, неприятности за которой всю жизнь ходили по пятам, попасть впросак, тем более в чужом и незнакомом для нее мире.
"Зря я ее отпустила " в который раз с горечью подумала Мира, перебирая пальцами край вязаной кофты.
Вздрогнув от гудка прибывавшего поезда, Мира достала из кармана билет, но какого же было ее удивление, когда она обнаружила, что номер платформы был правильным, а вот номер поезда не совпадал. Более того, она приехала вообще не на тот вокзал.
– Дерьмо же! – выругалась она, посмотрев на часы.
Даже если бы она разорилась на такси, на поезд все равно не успела бы, и потраченные на билет деньги по любому помахали бы ей ручкой.
Закинув на плечо, вдруг ставшую очень тяжелой, дорожную сумку, Мира поплелась к выходу. По крайней мере, Валера будет рад, что она никуда не поехала.
Торопливо сойдя с автобуса, Мира плотнее запахнулась в кофту и свернула к заброшенной стройке, как никогда прежде, показавшейся ей уродливым чудовищем, ожидавшим подходящего момента, чтобы напасть.
В затылок уперлось колющее ощущение чьего-то взгляда, и она поежилась. Давненько такого не случалось, но оборачиваться Мира не стала, лишь ускорила шаг, стремясь скорее преодолеть темный участок размытой дождем дороги.