Времена грёз. Том 2

Альсури Мелисса

Джер, не дождавшись ответа, медленно выдохнул и поднял голову.

— Хорошо, спрошу иначе. Что он у тебя забрал?

— Ленту, для волос.

— И всё?

— Перчатки при прошлой встрече, правда я думала, что потеряла их.

— Ясно.

Он вдруг нахмурился, словно я сказала что-то действительно плохое, но не торопился делиться мыслями. Отщипнув кусочек хлеба, я закинула его в рот и снова запила вином. Пока была возможность, захотелось расспросить о ситуации побольше.

— Насколько понимаю, это частое явление?

— Более чем.

— Тогда почему его еще

не наказали?

— Кто?

— Да хотя бы король, например.

Пожав плечами, Джеральд продолжил есть, но над тарелкой он заметно ссутулился, будто уже давно несет тяжкую ношу.

— В его положении обезглавить церковь равно потерять большую часть народной поддержки. Каков бы не был Габриэль, о его делах знают немногие.

— А ты? Неужели ваша семья не в курсе?

— Собственноручно лишить влияния целый род не каждый решится. Благодаря ему большая часть родственников попала на высокие должности. Сам архиепископ им благоволит, куда деваться.

По-новому взглянув на начальника внешней стражи, я покивала, вновь потянувшись за вином.

— Вот оно что.

— Не смотри на меня так, я здесь своими усилиями оказался и был бы выше, если бы не Габриэль. Пока не пришел эльфийский пёс, я контролировал весь замок и изнутри, и снаружи, но за постоянные ссоры с Авелем меня немного понизили.

— А при чем тут архиепископ?

— Я запретил водить к нему Марка, хотя ему по статусу положено ходить на службы к главе церкви. Даже на личные исповеди, как уверял этот засранец.

Сладчайшее, вкусное вино вдруг словно скисло во рту. С трудом осилив очередной глоток, я отложила приборы, чувствуя нарастающую тревогу.

— Ты говорил королю о происходящем?

— Пришлось, когда другие аргументы закончились. На повышенных тонах выдал то, что знаю, и даже Моргана припомнил, но наш Авель очень не любит бездоказательные «сплетни». Жертвы, как ты понимаешь, не сильно стремятся к разговору и огласке, если вообще понимают, что происходит.

— Он не поверил?

— Точно не до конца, но прислушался и держит сына под охраной. Я в свою очередь пытаюсь научить мальца хоть какой-то самообороне.

Бездумно водя ложкой по полупустой тарелке, Джер выглядел то ли расстроенным, то ли рассеянным, явно с головой окунувшись в те самые неспокойные дни ссор. Неловко отщипнув себе еще немного хлеба, я припомнила встречу с принцем в библиотеке.

— Марк эти уроки терпеть не может и тебя не слишком любит.

— Пускай, мелкий он еще, чтоб всё понимать. Пока няньки его силком на тренировки тащат, он будет в безопасности, спасибо потом скажет, как подрастет.

— А я?

— А ты внимательнее смотри по сторонам и чуть что используй силу. Мои ребята будут тебя предупреждать о приездах. Я бы в храм тебя не пустил, но узнал об отъезде слишком поздно.

— Хорошо, тогда последнее. Почему ты спрашивал про вещи?

— Потому что после трех этого безумца остановить будет крайне сложно. Можно сказать, что количество повышает его интерес.

Отголоски прошлого

Следуя в дом за Луной я еще не представлял, чем всё обернется.

Для кого-то другого богиня

выглядела бы совершенно безмятежно, но я ощущал ее злость, страх и напряжение. Считывал это в чуть нахмуренных бровях, дрожании пальцев, неестественной зажатости и прямой, будто закаменевшей осанке. Луна явно не собиралась прощать, понимать и смиряться с чужим любопытством, перешедшим всякие границы, а мне, как допустившему это безумие, нужно было помочь избавиться от последствий.

Переступив порог родного дома, я впервые ощутил его иным, изменившимся, чуждым мне настолько, что я на мгновение замер, пытаясь совладать с этими мыслями. Мое сердце ныло от неприязни, сознание вторило, подтверждая: что-то неминуемо исчезло, пропало в водовороте нечестивых экспериментов брата. Он сделал что-то, впустил или наоборот отдал на заклание тем, кого слышит из уст мертвых.

— Моя богиня…

— Молчи, сейчас не время.

Луна нахмурилась сильнее, я видел ее такой впервые и никогда не смог бы передать эту тревогу в камне.

Мы проследовали дальше, через просторную галерею с видом на внутренний двор, к наиболее поздней пристройке, где брат, как он обещал, должен был заниматься медициной и искать лекарства, способные продлить жизнь. Там же, по его заверениям, обещала остаться девушка, получившая змеиный укус. Найденная в зарослях бессмертника, она случайно стала отправной точкой в исследованиях того, что кроется за гранью нашего мира.

— Вир! Я же просил меня не беспокоить! Зачем ты…

— Прочь!

Брат остановился в проеме дверей, загородив собой вход, но богине едва ли нужно было отдельное приглашение. Легко оттолкнув мужчину, она ступила на каменный пол, заставленный огромным множеством разных кувшинов. В них, тихо зашипев и шелестя не громче шороха бумаги, зашевелились многочисленные змеи, пойманные братом с начала его сумасшедшего увлечения.

— Познание не остановить, разум не остановить, рано или поздно иные поделятся с людьми всем тем, что вы так жадно, так мелочно скрываете нас.

— То, что ты отыскал, отравляет саму жизнь, это поклонение сущностям, чье внимание ты не должен был привлечь.

— Это ты так говоришь.

— Я и любое другое божество объяснит тебе тоже самое.

— Только потому что вы слишком слабы, вы не видите и дальше своего носа, а она…

— Видит? Как много теперь? Может быть, ты сам покажешь, что сделали с ней твои поиски? Получила ли эта девушка обещанное тобой бессмертие?

Он открыл было рот, но не нашелся с ответом. Луна, осуждающе покачав головой, сделала шаг к дальней двери зала, она наверняка уже представляла, что именно встретит. Брат дернулся следом, желая остановить, но я успел перехватить его и позволил богине пройти до конца, открыв проход в святая святых этого места. В небольшой больничной палате с плотными занавесями штор я разглядел то, что осталось от нашей помощницы по дому. Исхудавшее тело покоилось на перине под тремя шерстяными одеялами, черные волосы спутанной паклей лежали на лице. Кожа серая, сухая, словно пергамент, губы с черным ободком от яда. Даже в зале я слышал тяжелое, хриплое дыхание, будто даже это действие тратило все силы девушки.