Времена грёз

Альсури Мелисса

— Я принесла воду.

Аня осторожно прошла за спиной, тихо и аккуратно, словно мышь, и села по левую руку от меня.

Кажется, с этого момента, я потерял счет времени, полностью сосредоточившись на состоянии своей ведьмы, будто ничего на свете не существовало кроме этой небольшой бани.

В первые несколько часов, все проходило достаточно легко, и я уже подумал, что так будет до конца, но чем сильнее становились схватки, тем больше я опасался за здоровье девушки. Стараясь поддержать ее, я вновь обратился к чужому сознанию, заметив, что силы Марьи

таят слишком быстро, что-то явно пошло не так, но я не видел, что именно мешало ей.

Прикоснувшись к низу живота, я осторожно направил магию стремясь понять, как исправить ситуацию. Ребенок лишь немного показался, и если так пойдет дальше, то ведьма не сможет родить или сделает это, вытянув из меня весь запас сил.

— Ньярл…

Марья крепко вцепилась в руку Агнии, пока мавка пыталась ее успокоить, но девушка, поняв свое состояние, уже не сдерживала слёз.

— Всё хорошо.

Я сказал это как можно тверже, не чувствуя и долю показываемой уверенности. Забирая нарастающую боль ведьмы, я вновь обратился к светлой магии и, влив больше энергии, проверил плод. С девочкой как ни странно, пока все было в порядке, но более долгие роды могли сказаться на ней. Перебрав в голове все возможные варианты, я остановился на наиболее вероятном и, дав знак девушке дышать глубже, вручную направил ребенка.

Собрав остатки сил, Марья попробовала снова, и на этот раз наша дочь увидела свет.

Едва не растерявшись, я поддержал малышку, чувствуя, что все меньше верю в происходящее. Головой я осознавал, что это еще не всё, нужно было позаботиться о Марье, перерезать пуповину, умыть ребенка, и я исправно отдал указания Ане, стараясь ничего не забыть, но слышал, как ведьма рядом со мной тихо смеется, чувствуя облегчение после стольких часов.

Спустя еще полчаса, я всё же смог передать ребенка Марье, как только удостоверился, что им обеим ничего не угрожает. Сев на место Агнии, я осторожно поддержал девушку, обняв ее со спины и положив голову на плечо. Весь остаток магии, что у меня был, я вновь отдавал ведьме, облегчая ее состояние.

— Ты так себя изведёшь.

— Глупости, тебе это сейчас нужнее.

Улыбнувшись, Марья повернулась и легко поцеловав меня в висок, тихо шепнула на ухо.

— Какое имя ты придумал? Ты так и не рассказал.

Замешкавшись, я поднял руку и чуть касаясь, погладил дочь по голове, с такой аккуратностью, будто любое неосторожное движение могло навредить ей. Усталость волнами накатывала на меня, я знал, что пора отдохнуть, но не мог уйти, не мог отвлечься, чувствуя абсолютный восторг при виде дочери.

— Я думал, может быть Геката?

Ведьма, задумавшись на несколько мгновений, кивнула мне.

— Гета, значит, мне нравится, и сразу заметно, что имя придумал ты.

Смутившись от такой странной похвалы, я вновь спрятал лицо в рыжих локонах девушки. Хотелось продлить этот момент на ближайшую сотню лет, не уходить никуда и просто спрятаться от всех, заботясь о своих ведьмах, но я все еще чувствовал обязательство перед теми, кого спас, и время, проведенное здесь, было почти

на исходе.

Дом Уэст

Просыпаться не хотелось.

Не открывая глаз, я слушала утреннюю капель за окном и ощущала, как лучи солнца касаются моей щеки, чуть нагревая ее, словно чье-то мягкое прикосновение. Первый теплый денек в Кадате на моей памяти, будто после ритуала в моем сне столица тоже стряхнула с себя морозное наваждение, сковавшее ее темные улочки. Мир ожил.

А я нет.

Вся жизнь казалась сейчас каким-то невыносимо тяжким бременем, повешенным на мои хрупкие плечи чьей-то недоброй волей. Я даже знала чьей.

Софи.

Не надо.

Мысль, оформилась в моей голове без текста или какого-то озвучивания. Она просто была, и своей силой отстранила меня от Ньярла, оставив наедине с пустотой и апатией, охватившей меня.

Мне не было грустно, мне не было плохо, я не была зла, мне просто было никак.

Будто от меня осталась лишь оболочка, потерянная и брошенная моим внутренним свирепствующим я, которое обычно давало мне силы двигаться вперед, ненавидеть и идти по отведенному мне пути.

Меня больше не было.

По крайней мере, мне очень этого хотелось бы.

И в детской надежде, что день не начнется, что жизнь замрет и забудет о моем существовании, я не открывала глаз. Будто монстр не увидит меня, если я его не увижу.

Окунувшись еще глубже в свое сознание, я огляделась и постаралась понять, что имею на данный момент.

Проблемы с психикой? Потерянного ребенка? Нездоровую привязанность к ненастоящему брату, будто он сможет заменить мне потерю. Чужой голос в моей голове? Жизнь, что я проживаю во сне и неосознанно применяю к себе? Кажется, я понимаю, почему Ньярл так хотел последовательно объяснить мне все, растягивая и протаскивая по злачным закоулкам своей памяти.

Я привязалась и к нему. Словно мы уже давно знакомы. Старые приятели, много всего пережили вместе, нас многое связывает.

Но это не так, и никогда таким не было.

Это просто голос. Что-то, чего у меня не должно было быть.

А то, что должно было быть — нет.

Что еще у меня есть?

Сожаления, боль, очень много боли, целое море, если задуматься — и всё это, словно бензиновую лужу, мои чувства умело превращают в ненависть.

А кроме этого… ничего?

Так себе достижение.

Но может быть, и не стоит ничего менять?

От размышлений меня отвлек стук в дверь. Не дожидаясь, пока я отвечу, Каин вошел в комнату и несколько удивленно посмотрел на меня, все еще лежащую в постели. Сам естественно, снова выглядел как истинный аристократ в своем черном костюме, правда, в этот раз без пиджака.

— Мне говорили, что ты поздно встаешь, но даже не представлял, что можешь пропустить даже обед.

Посмотрев на него, я не нашла в себе сил ответить и, отвернувшись к потолку, просто потерла глаза. Нет никакого желания и энергии хоть как-то реагировать на его присутствие, да и навряд ли он сможет меня сейчас хоть как-то задеть.