Времена грёз
Шрифт:
— Ка-ак же, Каинова дочь, демоница в человеческом обличии, или как там сказал этот… мерзкая темная дрянь…
— Отложим комплименты, я здесь для дела. Хочу попросить вас и ваших людей об охране моей академии. Потребуется человек пять-шесть, не меньше.
— Ну так идите и ищите «людей», при чем тут я?
— Простите, оборотней, пять-шесть оборотней, чтобы защищать учеников.
— Да? Надо же.
— Жилье, достойную оплату и еду мы предоставим, за хорошую работу, конечно.
— И какая же работа?
— Охранять
Ульвар неожиданно выпрямился и, нахмурившись, стукнул кружкой об стол, расплескав часть напитка и неприятно оскалившись.
— Как сторожевые псы?!
— Это вы сказали, а не я.
— Софистка.
— Пьяница.
— Ну так я этого и не отрицаю! Какой вам толк нанимать нас, пьянчуг и изгнанцев из Тирио для «хорошей работы»?
— Когда я видела вас лично, тогда в поместье, то мне показалось, что вы достойный представитель своей расы и можете брать ответственность за свои поступки.
— И всё?
— И всё.
Оборотень вновь поник, сгорбившись и уставившись в кружку. На его щетине мелькнула серая шерсть.
— Тогда я не знал, что Гиба уже нет. Пацан еще молодой был, глупый, нельзя же так…
Едва сдержавшись от вздоха и парочки крепких слов, я вновь сжала в руках трость, мысленно прощаясь с возможностью найти охрану за излишнюю откровенность.
— Он убил несколько человек, ранил и вступил со мной в поединок. Вы правда считаете, что это можно оправдать молодостью и глупостью?
— Нет, конечно, но у нас к этому проще относятся, можно было извиниться, загладить вину…
— Значит тем более, нет ничего страшного в том, что Гибрис получил по заслугам. Считайте, он таким образом загладил вину.
Ульвар одарил меня новым раздраженным взглядом. Разговор откровенно зашел в тупик, хоть и последнее слово осталось за мной.
Поняв, что договориться с оборотнем не получится, я решила не давать виток новым бессмысленным упрекам и собралась уже встать, как к столу подошел бармен с двумя новыми кружками.
— Простите, я не заказывала…
— Я заказывал, ставь.
Передо мной возникла кружка, доверху наполненная темно-красным вином с медовым запахом, и, несмотря на качество этого бара, выглядело оно довольно неплохо.
— Я не собиралась с вами пить.
— А придется, если вы хотите обговорить условия труда, сейчас я с трезвыми не готов общаться.
— Хорошо, но точно не всю кружку.
— Вечер долгий, погодите, вам еще вторую принесут.
— Но еще утро!
— Значит, времени у нас еще больше, а пока мои товарищи подтянутся, я могу вас развлечь.
Поморщившись от открывающейся перспективы просидеть в баре целый день, я подняла ободок к губам и попробовала вино. На удивление, оно оказалось вкусным, не дорогие вина моей родины, но тоже очень неплохой вариант, особенно
— И как же вы собираетесь меня развлечь?
— Ну-у… Оборотни не только неплохие воины, но и поэты, мы любим слагать песни в честь наших подвигов и передавать славу конунгов и ярлов для множества будущих поколений.
— Например?
— Рун резных на роге
рокот слышат боги,
стражу рун закрашу,
кровью скальда ровно.
Пить из зуба зубра
рок предрек мне брагу,
дар приняв от Барда,
рад и яду буду.
— А скальд это?
— Поэт.
— Ясно.
Побарабанив пальцами по столешнице, явно вспоминая очередной стих, Ульвар вновь отпил пива и, вытерев остатки пены с губ рукавом, продолжил уже громче.
— Трудно сыскать
во всем народе
мужа, кому бы
можно верить,
ибо продаст
предатель подлый
братию персть
за перстень малый.
Невольно улыбнувшись, я подняла свою кружку и чокнулась с оборотнем в негласной солидарности. Тем временем, к нам подтянулась еще пара мужчин, придвинув еще один стол к нашему и сев рядом.
— Нам тут сказали, что у Ульвара неприятности, а он тут стихи читает да пиво пьет.
Глянув на новеньких, я попыталась угадать, что за звери скрываются в их втором обличии. Первый, сидевший подальше от меня, поджарый невысокий, с маленькими глазами и короткой щетиной темных волос показался похожим на кабана. Второй, высокий крупный, спокойный, словно скала, с длинной бородой, заплетенной в косы, напоминал мне медведя из ведьминого леса, случайно зашедшего в бар.
Сделав новый глоток вина, я постаралась на всякий случай продумать пути отступления, чувствуя, как нервы постепенно вытягиваются в напряженные струны. Сам Ульвар с прибытием приятелей почувствовал себя заметно уверенней, с некоторым вызовом глянув на меня.
— Это значит твои друзья не работу обсудить пришли, а от меня спасти? Трусишка-волк?
— Ты за языком-то следи, мои люди всегда готовы мне помочь.
— Ах ну надо же, помощь значит, только помнится, мне не приходилось применять силу в тот вечер, чего же ты испугался?
— Недооценивать Блэквудов, все равно что добровольно положить голову на плаху.
— Какого высокого вы о нас мнения.
— Не обессудьте, но при всем моем уважении к вам, я все еще не уверен, что вам стоит доверять, вы едва ли понимаете, как нам тяжело живется в чужом краю.
— Что ж, а если я буду говорить на вашем языке?
— И о чем же?
— Что ни вечер, то мне, молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина, злее половца,
Грязный пол шагами мерит.