Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах
Шрифт:
Недовольна была советская власть и фильмом «Застава Ильича». Больше года картина режиссера Марлена Хуциева лежала на полке, и что с ней делать – никто не знал. Хрущев, когда ему показали фильм, сказал, что в нем есть идеологически вредные сцены, которые надо обязательно исправить. А какие именно – не уточнил. Остальным начальникам оставалось лишь догадываться, что же Хрущев имел в виду. Спросить главу государства об этом никто не решался, и поэтому под всякими предлогами фильм не принимали. Цензоры пытались сделать из него идейно-здоровое произведение и в итоге нещадно порезали.
«Даже наиболее положительные из персонажей фильма, трое рабочих парней, не являются олицетворением нашей замечательной молодежи. Они показаны так, что не знают, как им жить и к чему стремиться.
Из-за претензий Хрущева Шпаликову пришлось переделать и фильм «Я шагаю по Москве» режиссера Данелия, после чего худсовет все же пропустил на экраны картину, мгновенно получившую большую популярность. Недовольство первого секретаря вызвал и дебютный фильм Андрея Тарковского «Иваново детство». Действие фильма происходит во время Великой Отечественной войны, двенадцатилетний Иван служит разведчиком. Война лишила мальчика матери, он одержим ненавистью к врагу и желанием мстить. Только сны возвращают ему отобранное у него нормальное детство. Посмотрев фильм, Хрущев возмутился и сказал: «С чего вы решили, что мы детей так на войне использовали?» И запретил картину к выходу в широкий прокат. А вот на Западе фильм, показанный на Венецианском фестивале в 1962 году, произвел фурор, и Тарковский проснулся знаменитым.
Такими и были взаимоотношения Хрущева с кино – сплошное безумное противоречие. С одной стороны, появилась свобода творчества, а с другой – звучала практически площадная брань в сторону тех, кто Хрущеву не нравился. Но в то же время этой ругани словно и не боялись – все равно продолжали творить что хотели и как хотели.
И действительно, была у «оттепели» такая особенность: народ, интеллигенция и власть, бесконечно переругивались друг с другом, но двигались некими едиными колоннами к общей цели. Эта цель называлась «социализм с человеческим лицом». Раскол начался в конце 60-х. И тогда в кино возникло мощнейшее экзистенциальное направление – появились фильмы «Долгая и счастливая жизнь», «Короткие встречи», «Июльский дождь», «Крылья» и другие. Ощущение разочарования от конца иллюзий нашло свое выражение отчасти и в гротесковых фильмах типа «Добро пожаловать», «Тридцать три», «Серая болезнь», «Спасите утопающего», «Последний жулик», где авторы как бы зубоскалили, но непонятно над чем. Можно было прыгать за бугор, как в фильме «Добро пожаловать», но все-таки возвращаться назад в советский лагерь, где продолжать хулиганить и безобразничать. Причем герой в «Добро пожаловать», выгнанный за пределы пионерского лагеря, чувствует себя парией. Ему нужно вернуться в лагерь на свое привычное место и по-прежнему безобразничать.
Именно так позиционировали и ощущали себя шестидесятники. Они были неотделимы от системы. И все-таки общая цель была для всех достаточно актуальна. Интеллигенция относилась с иронией к коммунизму, который должен был быть построен к 1980 году, но в «социализм с человеческим лицом» продолжала верить.
«1971-й год, Таганка в Киеве. Мы с Любимовым, Хмельницким, Высоцким, Дыховичным в гостях у Виктора Некрасова. И Виктор Некрасов… сказал: „Дело же не во мне, а дело в том, сколько миллионов людей освободил этот человек и как он избавил мысль от рабства, хотел он этого или не хотел…“ И даже тем, что произошло в Манеже, или тем, как ударили по Хуциеву. Мы все это знали, обсуждали, и никто нам не запрещал».
Полный раскол начался в 70-е годы, когда власть и интеллигенция стали играть в сложную игру. К тому времени все жили двойным сознанием и четко это понимали. А сознание 60-х совершенно не четкое, это было движение с открытым забралом навстречу городу, миру и, может быть, даже Богу. «Мир, подскажи нам смыслы», – говорили шестидесятники, и мир им подсказывал. И может быть, поэтому искусство 60-х годов имеет такой большой запас прочности.
Фильмы 70-х сейчас кажутся нам достаточно устаревшими, а вот в фильмах 60-х современные люди сами находят немереное количество актуальных и ценных смыслов.
Еще одна особенность кино 60-х годов – в нем впервые в СССР стала показываться правда жизни. До 1953 года в фильмах были сплошные доярки с орденами Ленина. А потом вдруг разом это все исчезло, и появились новые герои, среди которых все больше стало образованных людей – ученых, геологов, инженеров. И такие интеллектуальные фильмы, как «Девять дней одного года», «Председатель», «Застава Ильича», смотрелись всем народом. Еще не было разделения на коммерческое и интеллектуальное кино, которое возникло в середине 70-х годов.
Пожалуй, это был единственный период в истории нашей страны, когда кино не опускалось до уровня зрителей, а подтягивало зрителей до себя. Фильмы, которые снимались для высококультурных людей, потом отправлялись в деревенские кинотеатры. И там простые люди их тоже с интересом смотрели и повышали свой культурный уровень.
В те же 60-е вышла первая экзистенциальная картина Петра Тодоровского с замечательным названием «Никогда». Название казалось странным, потому что главным словом шестидесятников было слово «всегда». И вдруг появилась картина с названием «Никогда». Когда шестидесятники задали себе первые вопросы, они сами столкнулись с этим «никогда». И можно сказать, что во всех фильмах «оттепели» звучит гамлетовский вопрос – «быть или не быть». Даже в «Весне на Заречной улице» есть этот вопрос: одиночество в глазах у героини, и люди вокруг нее, потому что «наши люди» всегда поддержат, «наши люди» всегда защитят.
При всех этих метаниях и постоянной войне властей и искусства «на полку» фильмы практически не клали. Это началось в 1966 году и ужесточилось после событий в Чехословакии.
Если почитать стенограммы худсоветов 60-х годов, тоже просто не верится – там работали свои же коллеги, и все хотели, чтобы фильм был бы лучше. Шло нормальное обсуждение, очень доброжелательное. Какая большая разница с 70-ми годами, когда фильмы начали буквально «топить»!
Кроме расцвета советского кинематографа в 60-е годы, на экранах начали появляться и культовые зарубежные фильмы. Вышли «Ночи Кабирии» и «Дорога» Феллини, «Земляничная поляна» Бергмана, «Пепел и алмаз» Вайды, «Дайте мужа» Дзаккео, который у нас шел как «Утраченные грезы». Многие из них стали настоящим потрясением для зрителей.
Расцвели в 60-е и национальные киностудии. Там начали работать Шепитько, Кончаловский, Сахаров – они и подняли национальные студии. В 50-е годы там работали в основном русские режиссеры так называемого «третьего эшелона», которые были не нужны в Москве и Ленинграде. Национального кинематографа фактически не было. Первыми в 60-е годы проявили себя Литва фильмом «Никто не хотел умирать» и Грузия. Они и стали лучшими национальными киностудиями на все оставшееся время советской власти.
В эти же годы появились и эротические сцены в фильмах. Первой из них можно считать сцену в «Сорок первом», где герои сидят голые и обсыхают. Извицкая там снята как сейчас бы сказали «топлес», правда, сбоку, но все достаточно понятно, чтобы сцену считать действительно эротической. Потом в 1967 году вышел фильм «Еще раз про любовь», где есть уже настоящая постельная сцена.
Из чего же вышло кино «оттепели»? На какой почве оно выросло? Из неореализма, конечно, и прежде всего из замечательного плота, который плыл по Яузе. «Верные друзья» были сняты летом 1953 года, и они открыли дорогу новому кино. А вскоре уже на мировые экраны прорвался фильм «Летят журавли» и показал всему миру, что такое советское кино. Вышел фильм «Чистое небо», настолько жесткий и образный, что его можно назвать отражением XX съезда.
Фильмы «оттепели» востребованы и сегодня, причем их прекрасно понимает и современная молодежь. В Москве есть даже модный клуб, где молодежь сначала танцует под рейв-музыку и хаус, а потом смотрит фильмы 60-х годов. В основном, конечно, комедии, такие как «Кавказскую пленницу» и «Бриллиантовую руку», но не только.