Времена не выбирают
Шрифт:
Макс криво усмехнулся.
— Сам не знаю, что я хотел сказать. Впервые, сколько себя помню, я растерялся, не могу подобрать нужных слов.
— Тогда, — сказала девушка, поуютнее устраиваясь в его объятиях, — зачем вообще что-то говорить?
— Я не хочу причинять тебе боль. Ты нравишься мне, Джил. Я беспокоюсь о тебе. И еще я тебя уважаю. Когда я нуждался в помощи, ты привела меня в дом, не зная, кто я и какой я. Ты дала мне кров, ухаживала за мной, кормила меня, терпела мой дурной характер. Я не хочу воспользоваться твоей неопытностью, обидеть тебя.
— Это мое решение, не
Макс покачал головой.
— Ты не права, — ответил он тихим, проникновенным голосом, в котором слышался здоровый пессимизм опытного человека. — Желания не всегда сбываются так, как мы того хотим. Бывают ужасные ошибки, особенно когда в дело вмешивается его величество случай. Я — перекати-поле, Джил, и не могу предложить тебе чего-то постоянного или хотя бы длительного. И еще у меня имеются связи с прошлым и проблемы, которые ждут своего разрешения.
Она почувствовала, будто сердце тяжелым камнем повернулось в груди.
— Ты хочешь сказать, что женат?
— Конечно, нет. Я не мог бы пойти на измену. Именно мое уважение к институту брака послужило причиной того, что я до сих пор не женат, возможно, я вообще никогда не женюсь. Хотя сейчас я уже в этом не уверен.
— Зачем ты мне все это говоришь? — нетерпеливо воскликнула Джил.
— Я просто не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание.
Девушка дотронулась до его лица, быстро пробежала пальцами по упрямому подбородку, коснулась ямочек на щеках, провела ладонью по высоким скулам и, улыбнувшись, сказала:
— Довольно. Считай, что ты меня предупредил. А теперь, ты будешь меня целовать или раздумал?
— О, Джил, — прошептал, задыхаясь, Макс и прижал ее к себе тесно-тесно. — Ты прелесть!
И тут, словно отпустили пружину, его скованность исчезла. Он прижался губами к ее рту с такой силой, что она почувствовала привкус крови на губах. Язык его заполнил собою ее рот, и она потонула в его объятиях.
Рука Макса, на мгновение задержавшись у ямочки на шее, скользнула вниз, накрыв ее грудь. Джил хватала воздух короткими резкими глотками, растворяясь в сладкой неге его прикосновений. Внутри нее уже полыхал пожар, она прижалась к Максу животом, ощутив его отвердевшую от желания плоть.
Они упали на прохладный песок, и только шум набегавших на берег волн нарушал тишину пустынного пляжа. Высоко в небе взошла луна, полная и яркая, и Джил разглядела его возбужденное лицо, голод желания, мерцавший в серых глазах.
Склонившись над ней, Макс медленно расстегнул ее ковбойку. Сначала он зачарованно любовался красотой тугих и полных грудей, потом стал ласкать их. С тихим стоном девушка закрыла глаза, с восторгом познавая новые ощущения. Он был умелым любовником и позаботился о том, чтобы прежде всего доставить удовольствие ей. И когда они, оба нагие, уже изнемогали от страсти, мужчина повел ее за собой в тот мир, который, наверное, можно назвать раем. Потом, освобожденные, они еще долго и медленно спускались на землю с тех
Жизнь Джил Марчмонт круто изменилась. Теперь каждый день для нее был наполнен радостью, и ей хотелось верить, что для Макса тоже. Пренебрегая приличиями, он вновь поселился в коттедже, но теперь они спали вместе в ее комнате, и каждая ночь была прекраснее предыдущей.
В дневные часы они подолгу гуляли по пляжу, взявшись за руки, словно дети, обследуя пещеры в прибрежных скалах и озерца, образованные приливом. А потом наступала ночь и осыпала их изысканными радостями, доступными только влюбленным. И еще они разговаривали. Макс поведал ей историю своей жизни, рассказал о своих надеждах и страхах, о желаниях и мечтах, и, к своему удивлению, Джил узнала, что во многом он так же не уверен в своем будущем, как и она.
— Я, кажется, начинаю ненавидеть семейный бизнес, — сказал он как-то вечером, когда они сидели, обнявшись, у гудящего камина, наслаждаясь теплом и уютом их маленького мира. — И не только бизнес, — продолжал он, — но и стиль моей прежней жизни. Этот внутренний разлад и побудил меня в одиночку отправиться куда глаза глядят. Одному в незнакомой обстановке легче расставить все по местам, назвать привычные вещи своими именами и определить свое отношение к тому, чем занимаешься.
— И каковы успехи? — тихо спросила Джил.
— Пока никаких.
Макс помолчал какое-то время, и Джил седьмым чувством угадала, что ему есть что сказать, но он не знает, в какую форму облечь свою мысль.
— Хочу быть до конца честным с тобой: здесь замешана женщина, — изрек он наконец.
Вирджиния, с внезапным ужасом подумала Джил, кажется, уже поверив в то, что сможет смириться с недолговременностью своих отношений с Максом. Она поняла, что не в силах удержать его, и тем не менее мысль о том, что он будет принадлежать другой, показалась девушке невыносимой. Затаив дыхание, она ждала продолжения, внутренне готовя себя к самому худшему.
— Это еще одно семейное дело, — сказал Макс. — Она дочь делового партнера моего отца. Оба клана страстно мечтают о нашем браке. Она неплохая девушка. Мы знаем друг друга с детства. Но я никогда не любил ее, и мне не хотелось бы еще глубже врастать в бизнес.
— А она, — спросила Джил, — она тебя любит?
— Не думаю. Скорее всего, ее устроил бы респектабельный муж; выгодная партия, только и всего.
Макс прижал Джил теснее к себе и заглянул ей в глаза.
— Другое дело узнать тебя, заботиться о тебе, учиться у тебя тому, что такое любовь между мужчиной и женщиной.
Сердце Джил встрепенулось. Что он хотел этим сказать? Неужели это то самое признание, которого она давно ждала? И вдруг девушка поняла, что именно сейчас наступил для нее момент истины, что настало время рискнуть всем, открыться перед ним полностью, высказать то, что было у нее на сердце.
Джил перевела дыхание, и с внезапной решимостью прямо и серьезно посмотрела ему в глаза.
— Я люблю тебя, Макс, — сказала она тихо.
Он замер, пораженный. У Джил сжалось сердце. Но вскоре он светло улыбнулся, будто освободился от тяжкого груза, черты его стали мягче, теплее, и рука его нежно коснулась ее щеки.