Времена сновидений. Книга 2. Посвященные существами сновидений

Олард Эльвиль Диксон – писатель, путешественник, исследователь шаманизма, автор около 20 книг о традиционных верованиях народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, посвященный шаман, действительный член Организации тувинских шаманов Республики Тыва РФ «Дунгур» («Бубен»). Руководитель многих этнографических экспедиций в Сибирь, Центральную Азию и на Крайний Север. Проводил исследовательскую работу в Таиланде (магические татуировки Сак Янт), на Кубе (религия Сантерия у народа лукуми-йоруба), в Перу (шаманские церемонии индейцев шипибо-конибо), а также в Мьянме (Бирме), Лаосе и Камбодже (традиции «волшебных» снадобий в народных верованиях). Специалист по символизму иконографии Ваджраяны и буддийской живописи тханка. Эксперт в области измененных состояний сознания. Преподаватель тувинского горлового пения хоомей, йоги сновидений и практик традиционного шаманизма. Художник-косторез, режиссер,

музыкант, поэт. Участник, лауреат и дипломант многих международных этнографических фестивалей и художественных выставок, ТВ-проектов, документальных фильмов, научных конференций и конгрессов.

– Давайте поговорим о сновидениях, осознаваемых и не очень. В западных школах сильны технические методы вхождения в сновидение, но мировоззренческо-философский базис часто прагматичен. Так или иначе, это отражает разность сложившихся подходов Запада и Востока. Олард, в 2017 году в издательстве «София» у вас выходят две книги из нового трехтомника «Времена сновидений», посвященного практикам сновидений. Какое место занимают сновидения в шаманизме? Не утрачено ли сейчас единство сновидения и реальности?

– Относительно разности восприятия Востоком и Западом: все зависит от того, какая ставится цель. Если человек хочет достигнуть состояния осознанности внутри сновидения, но не хочет при этом меняться, он может использовать технические средства: приборы или специальные приложения. Но даже в этом случае он все равно будет применять традиционный подход, ведь для того, чтобы осознать себя во сне при помощи прибора – например, специальных очков, – необходимо так называемое тестирование реальности или, как это называется в тибетской йоге, различение состояний сна и яви. Как устроены такие приборы? В глаза через закрытые веки подается красный сигнал, но его еще нужно распознать как пробуждающий, а для этого необходимо ориентироваться наяву на соответствующий цвет: на красный сигнал светофора, на красную юбку девушки, которая прошла мимо, на красную вывеску… При этом спрашивать себя: «Не сон ли это?» Через какое-то время эта мысль проникнет в сон и будет возникать на образах красного цвета и там, во сне, то есть служить подсказкой, предтечей осознанного сна. Эта традиционная техника положена в основу прибора, без нее он бесполезен. Таким образом, прибор помогает ее реализовать, после чего сновидец начинает проверять на сон и явь другие видимые объекты: правильно ли часы показывают время, включается ли свет, который во сне, как известно, очень сложно включить или выключить. Это и есть практика различения сна и яви, а раз так, ее можно проводить и без приборов, даже лучше ее делать без них, чтобы не зависеть от красных светодиодов и батареек. Все есть внутри нас, хотя на начальном этапе можно использовать и прибор. Внутреннее достижение всегда лучше ожидания подсказки извне.

– Почему так важно сохранять осознанность во сне?

– Для чего нужно сохранять осознанность во сне в глобальном смысле? Когда наступит наш последний час, а он придет для всех нас очень скоро – всего на несколько десятков лет мы пришли на эту землю, – мы можем осознать факт наступления смерти, если достаточно подготовились к этому при жизни. Важно осознавать происходящее, а не просто присутствовать в нем. Это самое главное. Хоть для шамана, хоть для йога осознанные сновидения нужны, чтобы отработать навык распознавания, а когда придет смертный час – понять, что это он, и соединить пространство смерти и пространство сна для совершения перехода, иметь возможность выбора. Эти пространства очень похожи, ведь Танатос и Гипнос – дети одной матери.

– Существуют ли ступени осознанности во сне, или осознал себя – значит, осознал?

– У эскимосов есть красивое слово, означающее реализацию радужного тела: кауманек. Это состояние, которое достижимо во сне. Схожее понятие есть и в буддизме. Как раз об этом более подробно пойдет речь в третьем томе «Времен сновидений». Через сон мы можем достигнуть гораздо большего, чем просто понимание того, что мы в нем находимся. Осознание без изменения сюжета – это просто ступенька, этап. Если не идти дальше, то осознанности будет все меньше, ведь поначалу каждый будет стремиться внести в сон установки из яви, менять одно омрачение на другое. Но истинной целью является достижение состояния кауманек и прекращение всех видений, растворение их в Свете, отражениями которых они являются. Это похоже на церемонии аяхуаски [1] в амазонских джунглях, проводимые индейцами. Их целью тоже является освобождение от видений и проход в Свет, хотя поначалу все бывают зачарованы именно цветными узорами. И то и другое происходит под действием одного и того же вещества – диметилтриптамина, поступающего в организм извне, как в случае аяхуаски, или вырабатываемого эндогенно, как в случае сновидений, причем любых сновидений, как простых, так и осознанных.

– Есть ли жизнь после смерти? Или это нужно в первую очередь для живых? Если мы соединяем жизнь и смерть в сновидении…

– Все зависит от того, каких взглядов мы придерживаемся. Если мы приверженцы тибетской или индийской йоги, то сновидения – это часть сансары. Достигая состояния осознанности во сне, мы обнаруживаем, что сон иллюзорен, когда находимся непосредственно внутри него, и это отражается наяву. Практикующий начинает понимать,

что иллюзорен не только сон, но и то, что мы называем явью. Она состоит из тех же элементов, что и сон, которые закреплены в нашем восприятии как жесткие структуры. Но это мы сами сделали их такими. На этапе смерти происходит реализация следующей возможности – понимания того, что и она тоже является иллюзорной. Для йога нет причин задерживаться во сне после смерти, поскольку его целью является полное освобождение от сансары. Для шамана сновидение тоже иллюзорно, но соединение пространства сна и смерти является важным этапом продолжения практики после перехода в иное состояние. Шаман начинает приходить к живым, чтобы помогать им избавиться от болезней или подсказывать, где находится пропавшая вещь. Этим он наращивает благую карму, если выражаться в терминах индуизма и буддизма. И он тоже может выйти за пределы сна и смерти, из колеса страданий, но изначально цели такой не ставится. Шаман очень сильно связан с родом, со своим окружением, со своим племенем, и поэтому для него очень важно оставаться в пределах досягаемости для потомков, в сансаре, чтобы им помогать. Этим шаман напоминает бодхисаттву – «ищущего просветления», но пребывающего с людьми в качестве духовного защитника и помощника. В целом йога сновидений и практики шаманящих во сне похожи. И для живущих на Земле очень важно, чтобы кто-то оставался с ними, приходил в их сны.

– Можно ли сказать, что осознаваемые сновидения помогают в прорицании?

– Во сне мы видим очень определенные образы. Часть из них будет связана с нашими повседневными делами, которые уже случились, с людьми, с которыми мы встречались, событиями из жизни наяву. Но часть будет связана с нашим будущим, ведь только сон отделяет сегодняшний день от завтрашнего. Внутри сновидения прорабатывается то, что с нами может произойти. Воспринимая это, сновидец не толкует сюжет сна, а опирается на причинно-следственную связь, как и наяву: «Почему это произошло со мной?!» Если, к примеру, нам приснилась рыба, мы не заглядываем в сонник, чтобы узнать трактовку, потому что ясно же: для каждого человека рыба означает что-то свое и с помощью ее толкования нельзя ничего предсказать – это просто кармический след. Но можно понять, почему она приснилась, ведь она уже приходила к нам не раз, просто мы, возможно, не запомнили, если не ведем соответствующий дневник.

Когда мы занимаемся осознанными сновидениями, мы прежде всего практикуем осознанность наяву, так как без одного не бывает другого. Человек, который осознает повседневность, сохраняет это осознание и во сне, но это трудно. Из-за того что мы всегда находимся в той или иной системе (на работе, в быту, на улице, где бы то ни было), нам кажется, что чем правильнее мы функционируем внутри нее, тем более осознанны. Однако это совсем не так. Осознанность находится вне систем, вне любых систем, как прослойка между ними. Когда мы выходим из системы, рождается осознанность, которая очень быстро исчезает, потому что мы оказываемся в другой системе, но этот краткий миг перехода и есть она. Когда мы начинаем понимать системность или, если хотите, матричность этого мира, нам становятся не нужны никакие предсказания, нам вообще больше ничего не нужно. Все вокруг, в том числе и методы предсказания, – лишь конструкции ума, и не более того. Мы сами рисуем картинки реальности, в том числе на арканах Таро, но потом забываем, что это просто картинки, и начинаем придавать им особую значимость. Если мы говорим о реальной практике, если мы говорим о реальном шаманстве, если мы говорим о реальной йоге, там этого всего не будет, потому что костыли выпадают самыми первыми за ненадобностью.

– Хорошо, а можно ли сказать, что осознавание сновидений – это то же самое, что и осознавание реальности? Если мы не будем разделять это на сакральное и бытовое, если вообще не будем делать каких-то разделений на полюса…

– Сон – это часть реального мира. Мы проводим во сне треть своей жизни, 25 лет, по 8 часов в сутки. Это часть нашей жизни, часть нашей реальности, в принципе, и не придавать этому значения довольно глупо. Мы слишком мало живем, чтобы отбрасывать это не самое худшее проявление жизни. Наша жизнь непрерывна – мы сами разделили ее на явь и сон, но для нашего мозга никакого сна и яви нет. Мозг все воспринимает совершенно одинаково, и поэтому мы не осознаём себя внутри сновидения. Если мы не осознаём себя наяву, то и внутри сна мы тоже будем просто течь по сюжету. И наоборот, осознание себя здесь неминуемо влечет за собой осознание себя внутри сновидения. Это своего рода обходной маневр систем – любых завлекающих нас обстоятельств, неподчинение им. Во сне мы можем гораздо легче понять это и постепенно отрабатывать это достижение, находясь в чистом восприятии действительности.

– То есть формируется сама основа именно как внесистемное мировоззрение? Получается, ты одновременно можешь играть эту роль и в то же время понимаешь, что эти роли временные?

– Да, это определенная практика. Когда мы начинаем практиковать что-либо связанное с достижением осознанности или же накоплением шаманской силы (что одно и то же, но выраженное разными словами), мы начинаем играть в определенную игру. Мы понимаем, что находимся внутри событийного ряда, понимаем, что не можем из него выйти, чтобы не попасть в другой событийный ряд, но мы можем играть свою роль, не отождествляясь с ней и не давая себя завлечь в тот или иной сюжет. Это трудная игра, но она идет по твоим правилам. Поэтому шаманскую силу надо постоянно накапливать; есть даже такое понятие, как «охота за силой». Накопленная наяву сила становится крупицей осознанности внутри сновидения, а реализация осознанности во сне увеличивает наш потенциал наяву. Но она имеет свойство постоянно растрачиваться, потому что очень сложно удерживать себя в состоянии силы. Мы сейчас разговариваем, и в этот момент наша сила уходит: вы задаете вопросы, я на них отвечаю, и это тоже система. При этом мы теряемся в ролях, в самом сюжете интервьюирования, где все распределено заранее, причем не нами, а самой сутью происходящего.