Временная вменяемость

Коннорс Роуз

— Он звонил еще раз?

— Да. В половине второго.

— То есть уже в час тридцать ночи в понедельник? Вы в этом уверены?

— Да. — Патти смотрит на присяжных. — Когда зазвонил телефон, я посмотрела на часы. А когда снова посмотрела, оказалось, что стрелки почти на том же месте. А мне показалось, что прошло много времени.

— Что сказал Бак, когда звонил во второй раз?

Патти стоит, стиснув руки. Это еще не самый трудный вопрос, но мы движемся к нему. Она старается держаться.

— Он

был в полицейском участке в Чатеме. Сказал, что едет в город узнать, нет ли каких новостей. Он надеялся, что они что-то узнали. Сказал, что ему нужно посмотреть кое-кому в глаза, задать вопросы лично.

— Он сделал это?

— Он поехал в участок, но вопросов никаких не задавал.

— Расскажите присяжным почему.

Патти тяжко вздыхает:

— Оказалось, что, когда Бак пришел в участок, дежурный сержант как раз звонил нам домой. У моста рядом с электростанцией было обнаружено тело мальчика. Они предположили, что это Билли. — Она трясет головой, но находит в себе силы продолжить. — Они были в этом почти уверены. Начальник полиции хотел, чтобы Бак сразу же приехал в морг.

— Чтобы опознать тело?

— Да, — отвечает Патти с трудом.

Я наливаю стакан воды и ставлю перед ней. Она одними губами шепчет «спасибо».

— Вы знали, сколько нужно времени, чтобы доехать от полицейского участка до морга?

— Наверное, минут сорок, — пожимает плечами Патти.

— Бак, проговорив с вами, сразу же уехал из участка?

Патти качает головой:

— Он звонил мне уже из машины.

Я подхожу к скамье присяжных.

— Патти, а когда вы разговаривали с мужем в следующий раз?

— В тюрьме. Меня пустили к нему около полудня.

Я выдерживаю паузу, чтобы присяжные сами все подсчитали.

— Через десять часов?

— Да.

Я поворачиваюсь к Патти, но не отхожу от скамьи присяжных. Когда Патти, отвечая на следующие вопросы, будет смотреть на меня, она непременно повернется лицом к присяжным. А это крайне важно.

— В промежутке он вам не звонил?

Она отвечает не сразу.

— Нет, — наконец произносит она. — Его арестовали около пяти утра.

— Но вы об этом еще не знали?

— Не знала. Начальник полиции Фицпатрик позвонил мне в половине одиннадцатого. Он только тогда узнал, что Бак отказался от права на звонок. И хотел рассказать, что случилось. Он считал, что я должна это знать.

— Вы пытались связаться с мужем между половиной второго и половиной одиннадцатого?

— Нет.

— Что же вы делали эти девять часов?

Патти удивленно моргает — ей и в голову не приходило об этом думать.

— Точно не помню. Кажется, ничего не делала. Сидела на одном месте.

— Патти, ваш муж отправился в морг опознавать тело мальчика. Вы знали, что это, возможно, Билли. Вы знали, что полицейские считают именно так. Но вы

просидели девять часов и даже не пытались никуда позвонить. — Я выдерживаю небольшую паузу. — Почему?

Патти на мгновение поднимает на меня глаза и, стиснув зубы, смотрит на присяжных.

— Потому что я знала.

— Что знали?

— Я знала, что мальчик в морге — это Билли. — Патти, прикусив губу, теребит медальон. По щекам у нее текут слезы. — Не знаю, как я это поняла. Поняла — и все. Я знала это сразу, как только повесила трубку в половине второго. У меня так заныло сердце…

Я смотрю на присяжных. Они сидят не шелохнувшись.

— И еще я знала, что время кончается. То время, пока ничего еще не известно наверняка. Время, пока я могу хотя бы надеяться, что это не Билли. Я знала, что, как только поговорю с Баком, никакой неопределенности уже не будет. А для меня неопределенность была спасательным кругом, и я держалась за нее.

Я снова смотрю на присяжных. Они никак не выражают своих чувств.

И тут же я слышу кашель Стэнли.

— Ваша честь, супруга обвиняемого не выступает в качестве ответчика. По-моему, адвокат пытается доказать, что она тоже находилась в невменяемом состоянии.

Присяжные переводят глаза с Патти на Стэнли. В зале тишина. Беатрис ждет, чтобы я ответила на замечание Стэнли. И не сразу соображает, что я этого делать не собираюсь.

— Продолжайте, адвокат, — говорит она. Даже у Беатрис Нолан хватает такта не унижать Патти Хаммонд перед присяжными.

— Патти, что сказал Бак, когда вы увидели его в полдень в тюрьме?

— Он ничего не сказал. Мы просто смотрели друг на друга через стекло. Мы оба молчали. Слов не было.

— Когда вы смогли пообщаться в следующий раз?

— Через несколько дней. Я приходила каждый день, но поговорили мы только через несколько дней.

— Вы спросили мужа, почему он стрелял в Монтероса?

Стэнли встает.

— Нет, — отвечает Патти. — Мне это было ни к чему.

— Ваша честь… — Стэнли хочет это прекратить. Судья, похоже, тоже. Она не выпускает из руки молоток.

Я киваю Патти в надежде, что она закончит свою мысль. Она оборачивается к присяжным, смотрит на них, широко раскрыв глаза, но молчит.

— Вам это было ни к чему?

— Ну да. Я знала почему. — Патти смотрит на присяжных так, словно вдруг поняла что-то очень важное. — Мой муж — не убийца.

— Ваша честь! — Жилка на лбу Стэнли побагровела.

Раздается стук молотка, но я не обращаю на это внимания.

Присяжные тоже. Они сосредоточены только на Патти. Она обращается только к ним, словно в зале больше никого нет.

— Бак вынужден был это сделать. Понимаете?

Многие из присяжных качают головой. Может быть, им слишком тяжело это слышать. Или же они не понимают.