Временная вменяемость
Шрифт:
Судья смотрит сквозь Гарри:
— Избавьте нас от этих драматических сцен, мистер Мэдиган. В штате Массачусетс смертная казнь отменена. Даже за убийство. Так что это не вопрос жизни и смерти. — Она оборачивается к присяжным. — Мы соберемся вновь двадцать седьмого декабря, в понедельник, ровно в девять утра.
— Нет, мы этого делать не будем. — Гарри говорит ровным, спокойным тоном. Я знаю этот его тон. Он означает, что битва будет кровавой.
— Прошу прощения, мистер Мэдиган? — пронзает
— Вы отлично меня слышали, судья. Мы не будем собираться вновь, потому что мы не будем расходиться. Вы не отправите их домой, судья, пока они не вынесут вердикт.
— Вы мне приказываете, мистер Мэдиган?
— Нет, я никому не приказываю. — Гарри поворачивается к присяжным. — Этот приказ отдал судья Лонг. Присяжные находятся под секвестром до оглашения вердикта. Чтобы на них не оказывали давление средства массовой информации. Так были определены процедурные правила этого процесса. — Гарри разворачивается к Беатрис. — Вы не можете их изменить.
— Не могу?
— Не можете. — Гарри разговаривает с присяжными, а не с Беатрис. — Это еще один приказ, на который рассчитывал мистер Хаммонд. Этот приказ гарантирует, что судить мистера Хаммонда будут присяжные, а не пресса. Вы не можете лишить его этого права. Мы вам не позволим.
— Вы?! — возмущенно кричит Беатрис.
Присяжные, похоже, склонны согласиться с Гарри. Они переглядываются и один за другим кивают ему. Но некоторые смотрят еще и на судью — хотят узнать ее мнение.
Беатрис подает знак одному из двух судебных приставов, крупному рыжебородому мужчине. Тот понимающе кивает и уходит в боковую дверь.
Беатрис наклоняется к Гарри:
— Я дам им указания избегать средств массовой информации, адвокат. Не читать газеты. Не смотреть телевизор. Не слушать радио. И ни с кем не обсуждать это дело.
Гарри смотрит в зал и вскидывает руки. Телевизионные камеры направлены на него, там и сям мерцают фотовспышки. Почти наверняка он попадет в сегодняшние новости, а завтра утром его портрет будет красоваться на первой полосе «Кейп-Код таймс».
— Избегать средств массовой информации? — переспрашивает Гарри и хохочет. — Где же вы предлагаете им провести выходные — на околоземной орбите?
Беатрис поджимает губы:
— Мистер Мэдиган, вы обвиняетесь в неуважении к суду.
— Ясное дело! — Гарри бросает на нее пренебрежительный взгляд и идет к нашему столу. — Этот суд не заслуживает уважения.
Молоток Беатрис ударяется о стол.
А Гарри уже подошел к Баку, положил ему руки на плечи. Лицо у него пылает. Времени у него совсем немного, и он это прекрасно знает.
— Этот человек заслужил того, чтобы вы вынесли вердикт прежде, чем покинете это здание, прежде, чем наслушаетесь мнений тех, кто считает,
Рыжебородый вернулся с подкреплением. Он смотрит на Беатрис, та дает ему сигнал к действию. Четверо охранников окружают Гарри, но он, не обращая на них внимания, продолжает говорить:
— Не позволяйте ей вами манипулировать. Последнее слово не за ней. Скажите ей, что сами хотите остаться сегодня здесь. Если она откажет вам в этом, мы тут же обратимся в апелляционную комиссию, невзирая на сочельник.
Двое охранников берут Гарри под руки, подталкивают его к двери. Он опускается на колени, прямо на потертый ковер.
Я встаю.
— Совершенно верно, — говорю я присяжным. — Мы соберем апелляционную комиссию.
И тут, словно подтверждая серьезность моих слов, из толпы появляется Кид и встает со мной рядом.
Взгляды присяжных прикованы к Гарри и охранникам. Гарри, если он встал на колени, довольно непросто поднять.
Бывшая школьная учительница оборачивается к своему соседу, владельцу ресторана, и что-то шепчет. Он кивает ей в знак согласия.
Рыжебородый защелкивает наручник на одном запястье Гарри, но никак не может ухватить второе. И велит Гарри встать.
Гарри садится на пол. Кое-кто из присяжных хихикает.
— Довольно! — не выдерживает Стэнли. — Этот человек ведет себя возмутительно! Выведите его!
Все смотрят на Стэнли. Он застыл около скамьи присяжных, но рука его все еще указывает на Гарри.
Гарри начинает громко смеяться, точнее, хохотать и, мотнув головой в сторону своих мучителей, спрашивает:
— А ты думаешь, чем они заняты, приятель?
Пожилая учительница снова что-то шепчет — теперь уже человеку, сидящему сзади нее. Тот передает это дальше.
Охранники схватили Гарри за руку — в буквальном смысле. Завели руки за спину, защелкнули наручники. А он не унимается.
— Ответственность лежит только на вас! — кричит он присяжным. — Помните об этом!
Охранникам удается затащить Гарри, который продолжает говорить, в боковую дверь. Когда она закрывается, в зале воцаряется тишина.
Я наклоняюсь к Киду и говорю:
— Отправляйся за ними. Узнай, куда его засунут, а потом выпусти его.
Наша пожилая учительница поднимает руку, но Беатрис этого не замечает. Старушка откашливается и встает.
— Прошу прощения, ваша честь…
Беатрис удивленно оборачивается к ней.
— Видите ли, мы все обсудили.
— Что обсудили? — недовольно спрашивает Беатрис.
— Мы бы хотели приступить к обсуждению. Сейчас.
— Сейчас? — Беатрис хватается за молоток, словно собирается использовать его против присяжных.