Время ангелов
Шрифт:
— Маркус.
— Карл.
Это было похоже на поимку преступника. Но Маркус покорился с величайшим облегчением. Чувство вины и страха полностью оставило его.
— Пойдем наверх, Маркус. Твой приход застал нас врасплох.
Его взяли за руку, и он, спотыкаясь, пошел наверх, по ступенькам. Материя сутаны мешала ему, на каждом шагу касалась его коленей и бедер. «Когда-то мать вот так же вела меня», — эта мгновенная мысль на секунду ослепила его. Оказавшись наверху,
— А свет скоро включат? — спросил Маркус. Это прозвучало как-то по-детски жалобно.
— Да, скоро.
Маркусу казалось, что тьма уже долгие часы окружает его. В этой комнате она была бархатная, без единого проблеска. Хотелось смахнуть ее с лица, как паутину.
— Карл, я так рад тебя видеть.
— Довольно странное замечание в этой обстановке.
— Карл, что это все время шумит?
— Поезда метро.
— Позволь мне увидеть себя.
— От тебя пахнет углем, и это говорит о пути, которым ты проник сюда.
— Я смущен, Карл, я ужасно смущен…
— Не волнуйся, мой милый Маркус. Я только опасаюсь, что ты запачкал одежду.
— Бог с ней, с одеждой. Ну скажи, почему ты прячешься от меня?
— Нам нечего сказать друг другу.
— Этого не может быть, это не так, — проговорил Маркус. Тьма болезненно давила на него. Ему казалось, что она заполняет его череп. Чтобы прекратить это ощущение, он плотно закрыл глаза. — Ты же мой брат, — произнес он, словно выдавил из себя заклинание.
— Несколько условное представление.
— Это не представление, а реальность! — Маркус заморгал, и из глаз его заструились черные слезы. Он протянул вперед невидимую руку. Рука окунулась в пустоту, и он едва не упал. — Не говори так, Карл. Я должен увидеть тебя и Элизабет.
— Элизабет больна. Она не принимает посетителей.
— Но я не посетитель. Я ее опекун.
— Тебе никогда не удавалось ничего для нее сделать. Несколько писем за долгие годы — на большее тебя не хватило. Никакой ты не опекун.
— Опекун! Опекун! — выкрикнул Маркус. В этом крике прозвучало отчаянное стремление утвердить свое собственное существование.
— Твой визит не принес бы ей ничего, кроме огорчения. Она живет мечтами, далеко отсюда.
— Что ты хочешь этим сказать? Что она стала странной… неуравновешенной… что?
— Какой у тебя затейливый язык. Нет, нет. Просто у нее свой мир.
— Но я должен убедиться…
— Тебе не кажется, что ты становишься излишне навязчивым?
Раздался смешок, мягко прошуршала тяжелая ткань. Маркус отпрянул.
—
Маркус ощупью двинулся вперед. Он хотел найти Карла, хотел коснуться его. Голос Карла как будто плавал во тьме.
— Стой спокойно, не то разобьешь что-нибудь. Через минуту я провожу тебя за дверь.
— Не терзай меня. Мы увидимся завтра, правда?
— Прошу, Маркус, не пытайся меня увидеть. Я тоже не имею отношения к твоему миру. Некая метафизическая ошибка есть в том, что мы вообще как-то понимаем друг друга.
— Карл, как ты можешь быть таким недобрым, таким нехристианином?
— Ну будет, будет. Считаю, мы не должны опускаться до этого.
— Но ведь ты не перестал верить в Бога, Карл?
— Ты из тех, кто знает, что сейчас ни один интеллигентный человек по-настоящему не верит в Бога. Мне говорили, ты пишешь книгу на эту тему.
— Но ведь это ложь, Карл, все то, что о тебе говорят…
— Не знаю, что обо мне говорят.
— Что ты утратил веру, но при этом продолжаешь…
— Если нет Бога, то тем большая необходимость возникает в пастыре.
— Но, Карл, тут ошибка, ужасная…
— Если там никого нет, то некому возмущаться.
— Ты шутишь. Это все оттуда… мучение… и тьма… и, Карл, я просто не понимаю. О тебе говорят столько странного. Если ты перестал верить, то, безусловно, следует… Нет, нет, ты просто смеешься надо мной.
— Думаю, ты веришь в Бога, Маркус. И, несомненно, веришь в возможность богохульства.
— Тебе необходимо…
— Хватит. Можешь размышлять об осуждении, но это меня не касается. Теперь я тебя провожу.
— Я не верю ни одному твоему слову.
— Тем легче тебе удалиться.
— Нет, нет, нет!
Маркус чувствовал какое-то физическое волнение вокруг себя, как если бы тьма вскипела. Он покачнулся. От долгого пребывания во тьме в нем нарушилось чувство равновесия.
— Карл, где ты? Мне надо хоть на мгновенье прикоснуться к тебе! Дай мне руку! Карл, я здесь. Я протягиваю руку.
Вытянув руки, Маркус продвинулся вперед. И коснулся чего-то холодного, мягкого. Он сжал это и пронзительно вскрикнул. Что-то с шумом опало вниз. Мимолетное прикосновение сутаны. Смех Карла.
— Что это было? — запинаясь, спросил Маркус.
— Просто морковка. Плоть моей плоти.
— Кажется, мне лучше уйти.
— Отлично. Вот сюда.