Время больших побед
Шрифт:
– Товарищ Сталин, кое с кем из них мне пришлось побывать в совместном боевом походе, и я могу составить свое мнение. А о подводниках других флотов ничего не могу сказать, не знаю.
– Как так? А что, в будущем о них никто ничего не знает?
– Почему не знают, знают. Многие из них уже сейчас отличные командиры, некоторые станут таковыми немного позже. А кое-кто занимается очковтирательством, не буду говорить кто. Может, они исправятся, так как история здесь уже изменилась.
– Что вы говорите. товарищ Лазарев! Чтобы красный командир
– Да, товарищ Берия, были и такие, но это выяснилось только после войны, большинство из них было уверено в своих победах. Сразу проверить результат атаки не представлялось возможным или из-за противодействия противника, или из-за погодных условий. Много разных причин могло помешать в установлении истины. А когда занялись изучением архивов противника, тогда и выяснилось, что многих побед не было. Но они не были трусами, некоторые храбры до безрассудства. Им просто немного не везло, и они выдавали желаемое за действительное.
– А товарищ Лазарев пытается всех защитить и никого не обидеть. Давайте предоставим ему право выбора, отпустим немного подумать, а завтра он уже будет знать, кого направить на подводную лодку.
– Разрешите идти?
– Идите, товарищ Лазарев.
Я вышел из зала, за мной сразу вышел и адмирал Головко.
– Товарищ адмирал, так же не честно, товарищ нарком обещал дать два дня подумать. А тут поставили перед фактом. Смогу ли я потянуть эту должность? – подступил я с упреками к адмиралу.
– Справишься, справишься. У нас флот маленький, чуть больше того соединения, каким тебе приходилось командовать в течение последних двух месяцев.
– Арсений Григорьевич, не надо прибедняться, – со смехом произнес я, – флот маленький, а дела ждут большие, как меня, так и его.
– Ты уже и о делах заговорил, и что это за дела?
– А я бы осуществил именно тот план, что подкинули немцам, и высадил десант в Порсангер-фьорде, пока они не очухались после всего этого. А там менее ста километров до Альт-фьорда. Правда, труднодоступной территории, можно сказать, непроходимой. Но русский солдат должен ее преодолеть. Раз в наше время там от Порсангер-фьорда до Альт-фьорда проложено шоссе, значит, местность и не такая уж непроходимая.
– А что нам это дает, если мы возьмем этот Альт-фьорд?
– Отодвинем немцев на двести пятьдесят километров от своих границ, возрастет расстояние от немецких аэродромов до караванных путей, по которым проходят конвои для нас с грузами из Америки. Поспособствуем партизанскому движению норвежцев, намекнем шведам, чтобы заканчивали дружбу с Гитлером. Да и Финляндия быстрей сядет за стол переговоров.
– Значит, так. Завтра идем к наркому, изложишь свои мысли. И все это надо проработать в кратчайший срок, а то у нас забирают два корпуса и собираются перебросить под Ленинград. Если заберут, ни о каком наступлении на Альт-фьорд в ближайшее время и думать нечего.
На следующий день я выпросил машину у Кочеткова и, взяв с собой
– Необходимо срочно ставить корабли на ремонт, им здорово досталось от авиации, почти у всех посечены борта. Если немцы надумают перебрасывать подкрепление по морю, у нас только подводные лодки, а авиации с гулькин хрен, – высказался Головко.
– Товарищ Сталин обещал восполнить ваши потери в авиации, – напомнил Кузнецов.
– Да, обещал, но когда она прибудет к нам? На это может понадобиться несколько дней или недель.
– Арсений Григорьевич, а вы обсудите с генерал-полковником Фроловым, пока он в Москве, что и как, с какого именно участка будут сниматься войска и когда. Может, что-то успеете сделать.
– Осталось узнать, где Фролов, и назначить встречу.
– Ну, где может быть командующий фронтом, могут знать или в управлении по кадрам, или в Генштабе, позвоните туда, – посоветовал Кузнецов. – Когда думаете возвращаться назад?
Головко посмотрел на меня, а я что мог сказать. Формально я еще никто, в должность не вступил и нынешнюю Москву хотел посмотреть. Мне не разрешили не только пройтись, но и проехаться. Может, сейчас, когда я рассекречен как офицер военно-морского флота? Теперь многие знают контр-адмирала Лазарева с Северного флота, командира экспериментальной подводной лодки, но только единицы знают, откуда на самом деле я прибыл.
Еще минимум двое суток я пробуду в Москве, у меня еще заказ на пошив формы, и биографию я еще не дописал.
– Товарищ народный комиссар Военно-морского флота, у меня есть неоконченные дела, прошу еще двое суток, после чего готов отбыть к новому месту службы.
– Даю вам обоим три дня на все дела, и 29 мая вы убываете.
Мы с Головко уехали из Наркомата ВМФ на встречу с генерал-полковником Фроловым, предварительно выяснив, где он находится. От Фролова мы узнали, что 131-й и 127-й корпуса из 14-й армии, 122-я дивизия из 19-й армии и еще некоторые части, всего более 50 тысяч, передаются в подчинение Волховского фронта.
– Это говорит о том, что намечается полное снятие блокады Ленинграда, – отметил я.
– Арсений Григорьевич, давайте со своей операцией повременим до нашего прибытия на место. Там все будет выглядеть по-другому, чем здесь мы видим.
– Хорошо, давай отложим этот вопрос до возвращения на место.
– Товарищ адмирал, если я вам пока не нужен, я бы хотел посмотреть Москву, пока в моем распоряжении машина.
– Давай посмотри, а я хотел бы посмотреть, какая она будет через семьдесят лет.