Время борьбы
Шрифт:
Вспомните: «Какое дело обществу, на какие доходы ты живешь?»
Вспомните: «Не пойман – не вор».
Но никто особенно и не ловит. Известный публицист либерального толка, давно специализировавшийся на криминальной теме и проблемах коррупции, недавно констатировал: «В прошлом были правила игры, хорошие или плохие, какие бы то ни было. И еще был страх. А теперь нет ни страха, ни правил».
Страх перед заслуженным наказанием – это, думаю, неплохо. Лучше, чем беспредел вседозволенности.
Ну а «правила игры» – это как раз общественное мнение.
В
– Я буду ждать того времени, когда взяточник будет бояться суда общественного больше, чем суда уголовного.
Да хотя бы уголовного нам для начала! А то ведь не часто до него доходит, редки случаи.
Смотря этот спектакль, я думал о судьбе сегодняшних Жадовых. Один из них, на мои взгляд, – Дима Холодов, которого мысленно я называю так: святой Димитрий из города Климовска. Ясно же, в нравственном отношении он несравненно чище и бескомпромисснее многих своих коллег, которые, увы, продажности не избегают.
В спектакле Вишневский, злорадствуя по поводу отступления сдавшегося было Жадова, восклицает: «Вы честны только до первой встречи с нуждой!» Но бывает еще и встреча с богатством, бывает искушение деньгами, комфортом, властью. Всякий ли честный человек выдержит это, особенно если результат неимоверных твоих усилий в борьбе с бесчестьем – почти нулевой?
Кого там отдали под суд из всего начальства Западной группы войск? Генерала Селиверстова? Он – главный коррупционер? Он – единственный?
Тревожно, страшно за судьбу честности в обществе, где тон задает и правит бал тотальная бесчестность.
Под занавес – несколько слов о рецензии на спектакль «Доходное место», которая появилась в газете «Коммерсант-Дейли».
Доронину обвинили в «хрестоматийном прочтении классики». Поначалу ей вроде противопоставили Андрея Гончарова с его «Жертвой века» – актуализированной (как сказано) «Последней жертвой» в Театре имени Маяковского. Однако потом вдруг оказывается, что гончаровское прочтение классики автора «Коммерсант-Дейли» тоже не устраивает: «Всеми силами пытались объяснить зрителю, как следует Островского понимать, – получилось вульгарно и скучновато». А у Дорониной, видите ли, «странно и тоже невесело...»
Принося извинения за хамский личный выпад журналистки, которым она позволила себе оскорбить в конце статьи женщину-режиссера и который даже привести здесь не могу, хочу сказать театральному коллективу: не вздумайте поверить, что у вас действительно получился плохой спектакль. У вас очень хороший спектакль! Хороши и Е. Глебова в трудной роли Анны Павловны, и Ю. Зыкова – Юленька, и Е. Катышева – Полина, и заслуженный артист России Г. Кочкожаров – Досужев... Очень точно стилизованы декорации заслуженного деятеля искусств Таджикистана В. Серебровского и вся музыкальная ткань, над которой работал композитор В. Соколов. Словом, прекрасный спектакль, в лучших традициях русского реалистического театра.
А не понравился рецензентке, судя по всему, даже не столько
Что ж, это-взгляд на Островского новой буржуазной прессы. Он иным и быть не может. И портреты Грибоедова, Пушкина, Гоголя на стене каморки Жадова в доронинском спектакле неспроста выдаются в статье за пример школярского подхода «учителя русской литературы».
Между прочим, главный смысл режиссерского подхода и состоит в обращении к общепризнанным лидерам совести, изображенным на портретах, а через них и к современному зрителю со словами Жадова: «На них благословение потомства; без них ложь, зло, насилие выросли бы до того, что закрыли бы от людей свет солнечный...»
Святая правда в этих словах! И если мы еще сможем чем-то спастись в навалившемся на нас безумии, если что-то может укрепить нашу веру, совесть, это – наша великая русская литература, всегда исповедовавшая и утверждавшая неколебимое противостояние добра всемирному злу.
После того, как в 1994 году был поставлен Татьяной Дорониной этот замечательный спектакль, мало что изменилось в российской жизни. В ней по-прежнему торжествуют хищники, а честный человек мучается, страдает, пропадает.
Возрождение или вырождение?
Что происходит в общественном самосознании, какие качества человеческой личности подвергаются изменениям под воздействием резкой смены государственного строя и поворота к капиталистическим отношениям?
Для ответа на поставленный вопрос я провел своеобразное социологическое исследование.
В подмосковном Истринском районе – на дороге между селом Кострово и деревней Жилкино, встретил пожилую женщину и мальчика и решил с ними поговорить. На куртке мальчика привлек мое внимание необычный значок. Звездочка-то обычная, октябрятская, из советского нашего времени, но портрет в нее вделан другой.
– Кто это там у тебя? Маршал Жуков, что ли?
Портрет показался мне похожим на Жукова.
– Нет. Терминатор.
Возникли перед глазами кадры американского супербоевика, где железный Шварценеггер яростно крушит все и вся налево и направо.
– Нравится, значит, он тебе?
– Ну.
– А еще что нравится смотреть?
– Мультфильмы.
– И какой любимый?
– «Мистер Бигос».
Его я не видел, помнилось по телепрограмме только название американского сериала.
– Ну а читать что любишь?
– Комиксы... Про черепашек ниндзя...
– А Пушкина читал что-нибудь?
– Не-е.
– Как же это? Тебе сколько лет?
– Одиннадцать.
– Ив каком классе?
– В пятом.
– Неужели вы ничего из Пушкина не проходили?
– Проходили. «Руслан и Людмила». Но я не читал.
– Может, Гоголя или Лермонтова что-нибудь читал?
– Не-е.
– Ну а русские сказки?
– Не-е.
– Он вообще читать не любит, – вмешалась заметно смущенная бабушка.