Время борьбы
Шрифт:
– Обещают зарплату ученым повысить...
– Даже если в какой-то степени выполнят обещание, этого недостаточно. Советский и зарубежный опыт говорят о необходимости зафиксировать на государственном уровне высокий статус ученого, как минимум, приравняв его к статусу государственного чиновника высокого ранга. Обеспечить ученым постоянную занятость, определенную независимость от администрации, достойную пенсию. Создать государственный орган с широкими полномочиями, отвечающий за формирование и реализацию приоритетных проектов, основанных на достижениях науки. Этот орган должен распоряжаться «бюджетом развития», ставить задачи перед руководством РАН и других академий, непосредственно
– Борис Сергеевич, при том огромном объеме партийных, общественных дел, которыми вы в последние годы заняты, остается ли время для собственной научной работы? Как всё это совмещаете?
– Конечно, совмещать нелегко, но так интереснее. Стараюсь создавать себе какие-то периоды, когда сосредоточиваюсь на проблемах научных. Например, была у меня не так давно двухмесячная командировка, и там удалось решить задачу, поставленную почти шестьдесят лет назад.
Или ещё. Занялся финансовой математикой, то есть решил разобраться, что такое рынок с точки зрения математики. Это не совсем мой профиль – больше относится к теории вероятностей, а я в основном занимаюсь математическим анализом, геометрией. Но привлек известных ученых, и они сильно продвинулись в этой области – можно сказать, вышли на передовые мировые позиции.
Однако попытки предложить власти результаты нашей работы успеха не имели. Хотя результаты эти могли бы принести немалую пользу обществу. Скажем, пенсионная реформа приходит у нас фактически к банкротству. Между тем расчётом пенсионных схем занимаются во всем мире специалисты-математики. Мы таких специалистов подготовили. К сожалению, многие из них уже уехали за границу. По нашей просьбе еще десять лет назад президент Академии наук Ю. С. Осипов обратился в правительство. Никакого эффекта! Почему? Да потому, что не нужен им объективный анализ, не нужны независимые эксперты.
Если проблемы накапливаются, они, то есть власть, объявляют дефолт, как в 1998 году, да ещё на этом и зарабатывают. Всё говорит о том, что в государстве нашем не обойтись косметическими поправками – нужно менять систему.
У него сибирская закалка
Среди руководства Коммунистической партии – членов Президиума ЦК КПРФ, особый интерес у читателей может вызвать лидер, который много лет возглавляет Иркутский обком партии – Левченко Сергей Георгиевич.
«Я сибиряк...» – вот самое первое, что сказал он мне, когда попросил его рассказать о своей жизни. И даже в интонации, с которой это было произнесено, послышалось нечто гораздо большее, нежели просто биографический факт.
Действительно, предки Сергея Левченко еще в начале прошлого века переселились с Украины в Сибирь, и родился он в 1953 году в Новосибирске. Но важно еще, насколько глубоко потом врос он в этот просторный, могучий русский край и, соответственно, насколько Сибирь в него вросла и его сформировала. А взаимопроникновение это, как я понял, оказалось очень сильным.
После всего, что узнал о нем – и от него самого, и от других, – у меня создалось такое впечатление: пожалуй, нигде, кроме как в Сибири, не сложился бы этот характер. И, с другой стороны, не представляю, смог ли бы он жить и работать где-то в других местах, пусть даже самых прекрасных. Мне ясно, что для него прекраснее и дороже мест на земле не существует.
Органически соединились в нем родной
А через пять лет происходит в его биографии событие, можно сказать, знаменательное: двадцатисемилетнего инженера главк назначает генеральным директором крупнейшего строительно-монтажного управления – в городе Ангарске Иркутской области. О том, что оно и в самом деле крупнейшее, говорило хотя бы слово «внекатегорийное», которым характеризовалось. Это значит – по масштабу работ выше первой, то есть официально высшей, категории!
– Но ведь у вас, наверное, если говорить о масштабе, он и в Красноярске был будь здоров? – спросил я Сергея Георгиевича.
– Это верно. Кроме корпусов электролиза на алюминиевом, мой участок начинал и огромный экскаваторный завод, строил и металлургический, и ряд других предприятий. Мы занимались монтажом металлоконструкций и особо сложных конструкций из железобетона. Ну а управление, которым мне предстояло руководить, вело строительство не только по всей территории Иркутской области, но и далеко за ее пределами – в Алма-Ате и Новокузнецке, Липецке и Хабаровске...
Этот груз он отважно примет в свои 27, став самым молодым руководителем такого уровня среди крупнейших предприятий Минмонтажспецстроя. Но и оказанное ему доверие, сами понимаете, не было случайным. Так же, как спустя еще пять лет, когда ему предложат возглавить Советскую власть в крупнейшем (опять крупнейшем!) районе Ангарска – стать председателем Юго-Западного райисполкома. Через два года, в 1989-м он – второй секретарь Ангарского горкома партии, а в начале 1990-го, в очень трудный для страны и партии момент, Сергей Левченко заменит внезапно ушедшего из жизни первого секретаря горкома Виктора Константиновича Худошина, который был заботливым его наставником на советской и партийной работе.
Партийная работа отныне и надолго, до сего дня, станет призванием «технаря» Левченко. Почему? Что заставляет человека, вполне и даже блистательно состоявшегося в первой своей профессии, не отринутого ею, а, наоборот, всё время призываемого, предпочесть гораздо более сложный и менее престижный в нынешних условиях (да к тому же неизмеримо менее денежный!) пост? Ведь с августа 1991-го ему придётся буквально в осаде отстаивать свой горком, биться за воссоздание запрещённой партии, а потом, будучи избранным в феврале 1993-го первым секретарём Иркутского обкома КПРФ, восстанавливать областную партийную организацию... Зададимся вопросом, чем же крепятся стойкость и мужество коммуниста, который, преодолевая все испытания, не сдаётся, не предаёт, не отступает?
– Насколько я знаю, Сергей Георгиевич, вы и ваши товарищи по Ангарской городской парторганизации ни в августе 1991-го, ни позже не сдали свой горком. Как всё это происходило?
– После указа Ельцина о запрете партии я собрал актив, и мы единогласно решили, что это вопиющая несправедливость по отношению к абсолютному большинству членов КПСС. Я же знал этих людей в своем городе! Честных тружеников, которые действительно во многом были примером для всех остальных. Ну а поскольку я первый секретарь и ответственности за городскую парторганизацию с меня никто не снимал, вопрос перед коммунистами поставил прямо: что будем делать?